Летнее королевство - Джиллиан Брэдшоу Страница 6

Сегодня я ел совсем мало. Мать пристально посмотрела на меня, забирая у меня тарелку, а глазами сказала: «Ладно. Потом придешь и расскажешь, что тебя заботит». А что тут скажешь? «Мама, я хочу пойти с ним. Хочу увидеть Камланн, саксов и войну; хочу бросить семью и разделить его заботы?» Нет, так не годится, это какой-то детский лепет, да и вообще пустая болтовня! К тому же, с какой стати я решил, что лорд Гавейн возьмет меня с собой? А даже если и возьмет, так мать же не отпустит.

Мы сидели у очага, и лорд Гавейн задавал отцу вежливые вопросы о хозяйстве и клане, о земле вокруг Мор Хафрена, о последнем урожае, и очень внимательно выслушивал ответы. Отец осторожно отвечал, подолгу задумываясь над каждым ответом.

— … Надо же их на пастбище отправить. Иногда лучше это сделать даже в середине зимы, если снег не очень глубокий. Теперь-то слишком холодно, они и сами не пойдут. Скотина-то поумнее некоторых…

— Считаешь меня глупее скотины? — Голос лорда Гавейна звучал серьезно, но в глаза плясали смешинки.

— А что я должен считать, коли ты собрался путешествовать, когда все нормальные люди сидят у огня?

— Так ведь и я сейчас сижу у огня.

— Э-э, не так-то просто было уговорить тебя посидеть, погреться. Так зачем тебя понесло в дорогу в такую погоду?

— Видишь ли, я ищу женщину. Выехал еще в начале ноября. По моим представлениям она была здесь лет восемь назад, поздней осенью. Светловолосая женщина на гнедой кобыле, с нею двое слуг, причем у одного из них не хватает половины уха. Глаза голубые. Думаю, что и плащ голубой. Говорит с северным акцентом.

— Из благородных? — спросил отец. Подумал, покачал головой. — Нет, не видел и не слышал о такой женщине. Зачем ты ее ищешь?

— Я... кое-что ей должен. Пока шла война, все было как-то недосуг, а теперь, когда в Британии мир, надо ее отыскать.

— Да почему же посреди зимы? — удивился отец. — И кто она?

Лорд Гавейн смотрел в пол.

— Понимаешь, Сион, это сложная история, долгая… но это дело чести.

Отец пожал плечами, нагнулся, поднял заготовку для чашки, которую начал резать давно.

— Ну, смотри сам. Однако если история длинная, хорошо бы послушать. Глядишь, займем пару вечеров. А тем временем и рана твоя подживет. — Он внимательно посмотрел на гостя. — А все-таки, почему для тебя это так важно?

Лорд Гавейн улыбнулся.

— Горько вспоминать об этом, — задумчиво проговорил он. Долго смотрел в огонь, и, видимо, все-таки решился на рассказ. — Я любил эту женщину, но поступил с ней несправедливо.

Отец повертел в руках заготовку чашки и начал вытачивать ручку, старательно избегая взгляда лорда Гавейна.

— Ты любишь ее до сих пор?

— Бог свидетель, да. Но я должен хотя бы попросить у нее прощения. Я не успел этого сделать, когда мы расставались, и думаю, тем самым причинил ей боль. — Лорд Гавейн надолго замолчал. Он рассматривал свои руки с длинными пальцами, спокойно лежавшие на коленях. Потом собрался с духом и сказал: — Что ж, если угодно, слушай мою историю, Сион ап Рис. Что тут утаивать? Это дело чести, и промолчи я, можно подумать, что я скрываю неблагородный поступок. К тому же, я в долгу перед тобой.

— Рассказывай, — просто сказал отец, продолжая возиться с заготовкой чашки. Дерево под ножом слегка поскрипывало.

Лорд Гавейн сначала поднял глаза к потолку, а потом уставился в огонь. Так обычно все поступают, когда вспоминают давнее и думают, как сказать о нем.

— Полагаю, это началось весной, восемь лет назад, — наконец проговорил он. — Ветер шелестел в соломе; игла матери так и мелькала. Она все-таки взялась чинить плащ гостя. Лорд Гавейн выпрямился и теперь сидел неподвижно, не отрывая глаз от огня. — Да, восемь лет назад милорд Артур послал меня с посольством в Каэр-Эбраук. Умер старый король Карадок. Его преемником стал Бран ап Кау, старший из двенадцати сыновей Кау. С тех самых пор, когда лорд Артур принял на себя титул Верховного Короля, все сыновья Кау считали его врагом… Там замешана старая кровная вражда. Артур не хотел, чтобы Бран выступил против него. В то время мы вышли в поход против Дейры, Берниции и других северных королевств. Все складывалось неплохо для нас. Саксы вполне ощутили нашу силу, но их же было намного больше. А тут они объединились и решили дать нам бой. Но конница лорда Артура способна двигаться очень быстро. Мы неожиданно появлялись в таких местах, где нас не ждали, и наши налеты, в конце концов, привели к тому, что саксам пришлось поголодать той зимой. Однако до заключения договоров оставался еще год, и если бы в это время какое-нибудь британское королевство выступило против нас, неизвестно, чем дело кончилось бы. Милорд должен был отправить посла к Брану, чтобы как-то договориться с ним и посмотреть, можно ли вообще иметь с ним дело. Он отправил меня.

— Ты был довольно молод в то время, — заметил отец.

— Это как посмотреть, — улыбнулся лорд Гавейн. — Все-таки прошел год с тех пор, как мы с тобой встретились. Мне исполнилось восемнадцать. Милорд должен был послать одного из лучших воинов, любой другой вариант для Брана оказался бы оскорбителен. Но Кея он послать не мог, и Герайнта тоже, тем более моего брата Агравейна, любой из них запросто мог вспылить и выплеснуть кубок в лицо Брану, если тот посмеет хоть как-то оскорбить Артура. Не мог он послать и Бедивера, во-первых, потому, что тот бретонец, а во-вторых, потому, что он все-таки недостаточно высокого происхождения, хотя, если честно говорить, никогда еще на земле не было человека, превосходившего Бедивера благородством. Милорд перечислил мне все эти причины, и, несмотря на мою молодость, все же отправил меня.

— Гавейн Златоуст, — едва слышно проговорила Морфуд. Однако лорд Гавейн услышал, и с улыбкой посмотрел на мою сестру.

— Это Кей так прозвал меня в шутку, — пояснил он. — Так случилось, что я отправился в Каэр-Эбраук из крепости короля Уриена в Регеде. Со мной ехали еще двое из Братства. Дороги… да какие там дороги! — он махнул рукой. — Мы добирались семь дней, а ведь у всех были отличные лошади. И все-таки, пока мы были в дороге, яблони успели зацвести. Мой Цинкалед плыл, словно солнце по волнам. Я думал о том, как здорово быть молодым, здоровым воином Артура — к последнему тогда я еще не успел привыкнуть. О предстоящих переговорах я не особо беспокоился. Мне и в голову не могло прийти, что кто-нибудь в трезвом уме способен выступить против Артура и нашего Братства. Ведь он же Верховный Король, и лучший военачальник в Британии!

Но когда мы добрались до Каэр-Эбраука, я начал понимать, что Бран все-таки может представлять опасность. Город строили римляне для своих легионов. Его ограждала хорошо укрепленная стена, а за ней могло разместиться немалое воинство. Земли вокруг богатые, народу много. Город в некотором запустении, как и все римские города, и все же это настоящий город, и к тому же вполне благополучный. Королевский отряд размещается в старых римских казармах или в собственных домах, а не как у нас, в пиршественном зале. Отряд большой. В основном, пехота, конницы почти нет. Но пятьсот хорошо вооруженных и обученных воинов — значительная сила. К тому же Эбраук мог собрать настоящую армию из окрестных кланов, а нам приходилось полагаться на вассалов Артура, а полагаться на них — довольно рискованное занятие. Поэтому я въезжал в Каэр-Эбраук куда осторожнее, чем рассчитывал по дороге.