Ядерные ангелы - Александр Шакилов Страница 6

Теперь осмотреться.

Здоровенные вазоны с пальмами – отличное прикрытие, из-за них можно вести огонь. Кожаные диванчики тоже сгодятся не только для отдыха. Две мраморные лестницы вниз и две наверх. По лестницам, держась за перила, спешили перепуганные люди. В основном – стремились вниз, но были и такие, кому нравится сверху. Светло. Потому что стены из алюминиевых перегородок и толстого стекла.

Сейчас и мы по лестнице… Я повернулся к Рыбачке, чтобы скомандовать спуск, и увидел, как лицо его исказилось, мышцы на нем напряглись, вздулись – гримаса получилась еще та.

В глазах у меня потемнело.

Боль была такая, будто из меня вынули все кости и заменили их раскаленными арматурными прутами, кровь слили, а вместо нее закачали кислоту.

Пришел в себя я уже на полу. Стоя на коленях, пытался унять дрожь, охватившую тело.

– Это наручники… Током. Тебя и меня… – Рыбачку тоже колбасило по-взрослому.

Хай-тек, чтоб его! «Браслеты» запрограммированы останавливать задержанного разрядом, если тот непозволительно удалится от палача, их надевшего.

Крики ужаса и грохот выстрелов слились в какофонию.

Разведчик-метаморф не стал наклоняться, чтобы протиснуться в дверной проем. Зал для пресс-конференций он покинул с гордо поднятой головой – двинул напролом, вынеся кусок стены, обрушив ее и тем самым подняв облако пыли. Ах, если бы путника вырубило куском гипсокартона, удачно свалившимся на темечко! Увы, развеяв мои надежды, зеленая туша – сплошь костяные наросты в слизи – покинула клубы взвеси. Щелкнув клювом, монстр обратил на нас взор припорошенных фасеточных глаз.

Не сговариваясь, Гордей и я вскочили. И даже успели сделать пару шагов, прежде чем новый разряд свалил нас с ног.

Вдох, выдох, опять вдох. Воздух не желал задерживаться в легких.

– Давай, Край!

– Дружище!..

Поднялись плечом к плечу, иначе не получалось. Пошатываясь, сделали шаг, еще… И опять разряд.

Мой мозг небось расплавился, из ушей повалил дым. У Рыбачки вон из носа потекло. Красное…

Метаморф пер за нами, точно танк, обвешанный блоками противокумулятивной защиты. Не обращая внимания на молотящие по спине и бокам пули, он сшибал вазоны и переворачивал кожаные диваны.

Но самое главное – с каждой секундой расстояние между нами сокращалось.

– Дружище!..

– Край, я больше…

– Надо, Рыбачка, надо!

Не вставая с коленей, руки за спиной, мы, как могли, двинули прочь от преследователя. Нас то и дело корчило от разрядов. Чертовы наручники! Гореть в аду тому, кто их изобрел. Я боялся упасть лицом вперед. Если упаду, уже не встану. Не смогу.

Мы обречены. От путника не уйти. Но это еще не повод сдаваться.

И потому мы умудрились чуть ли не ползком пересечь вестибюль.

Из-за боли и Гордей, и я ни хрена не соображали, а потому не видели, куда направляемся. Уткнувшись лбом в стекло, я не сразу понял, что дальше отступать нам некуда. Каждую мою клетку, каждую молекулу трясло, в глазах вспыхивали молнии. Хотелось сдохнуть прямо здесь и сейчас. Но я все же обернулся к подступающему монстру. Привык, знаете ли, встречать врага лицом к его мерзостной роже.

И путник не заставил себя ждать.

Он согнул нижние лапы в коленях, сложившись в нечто, напоминающее лягушку, и прыгнул. Рыбачка не успел, а вот я поднялся в полный рост за миг до того, как монстр сграбастал нас своими лапищами. Перед смертью хотелось увидеть как можно больше. Часть нашей реальности навсегда пропечатается в душе, и я, бестелесный, смогу просматривать картинки-слайды. Справа и слева на лестницах – палачи и журналисты, прямо передо мной распластался в прыжке монстр, клюв его раскрыт, я вижу в нем ряды мелких зубов. А за спиной у меня стена из стекла. За стеклом – город.

И серые фигурки, и крики: «Руки вверх! Руки! Иначе – огонь на поражение!» Да я бы с радостью, но вот беда – мешают «браслеты», будь они трижды прокляты!..

Мне некуда бежать. Всё.

Время спрессовалось в одно мгновение, вместившее в себя множество событий.

Палачи открыли огонь.

Схватив меня и Гордея, монстр прижал нас друг к другу и к пластинам на животе – будто мы трое давно не виделись, рады встрече и с удовольствием обнимаемся. Только бы тварь не надумала похлопать нас по плечам своими когтями. Плохая примета, если в плечо впиваются когти монстра.

Пули защелкали по бронированной спине. Сам того не желая, метаморф прикрыл нас. Но вот беда – он чуток не рассчитал свой прыжок, да и тычки пуль его подтолкнули – со мной и Рыбачкой в объятиях разведчик врезался в стеклянную стену.

Даже толстяка, прыгни он на эту стену с разбега, стекло выдержало бы, но не громадного монстра с двумя спасителями человечества в придачу. Оно уже покрылось трещинами из-за пуль, в него попавших, – не все достались спине путника, – а под нашим напором не смог бы устоять и небоскреб. Вместе с каскадом сверкающих осколков мы отправились в полет с четвертого этажа.

* * *

Случись такое в кино, обязательно найдется навес из полосатой ткани или брезента. Он порвется, но все же смягчит падение героев. Или они нырнут в бассейн, подняв фонтан красивых голубых брызг. Сгодится даже мусорный бак, содержимое которого спасет от смертельной деформации костей и внутренних органов.

Но мы не в кино.

У самых бетонных плит внизу путник кошкой вывернулся, приземлившись не на лапы, но на бронированную спину. И все же удар был настолько сильным, что панцирь хрустнул. Меня и Рыбачку вмяло в толстый слой слизи, наросший на животе чудища. Затем нас всех подбросило метра на полтора над плитами и вновь на них опустило.

Когтистые лапы разжались.

Метаморф больше не подавал признаков жизни. Не думаю, что виной тому падение, просто условия нашего мира очень ему не подходили. Представьте, что вас в исподнем закинули на планету с гравитацией в девять «же» и с метановой атмосферой. Сколько вы там протянули бы?..

Чертыхаясь, не веря еще, что жив, я сумел-таки отлипнуть от чрева путника. Рыбачка тоже радостно сквернословил, обретя свободу.

– Святые моторы! Ты говорил, что завалить тварь будет проще простого! – Гордей скатился на плиты. Искусственный мех его леопардовой шубы свалялся, пропитавшись слизью метаморфа, и пах отнюдь не фиалками. Судорожный рывок – и Рыбачка встал на колени. Глаза его бешено сверкали, от пудры на багровом от напряжения лице не осталось и следа. Нос Рыбачки стал насыщенно сизым, будто отыгрываясь разом за весь тональный крем, который я в него втер. М-да, теперь даже сильно обдолбавшись нельзя было принять гордого байкера за гламурное кисо. – И это как два пальца об асфальт?! Да я тебя, Край!..

Мне показалось, что Гордей немного нервничает, поэтому я поспешил его успокоить: