Оникс и слоновая кость - Минди Арнетт Страница 6

– Ваше Высочество, вы знакомы с этой молодой женщиной? – предупредительно повторил губернатор.

Кейт вновь взглянула на Корвина. Он по-прежнему был красив. Темно-русые волосы, загорелое лицо с идеальными чертами, словно его лепили сами боги: высокие скулы, волевой подбородок. Разве что нос несколько более крючковатый, чем ей помнилось, да и тонкого белого шрама на подбородке раньше не было. Где принц заработал этот шрам, никто не знал. После того как Корвин исчез чуть ли не на два года, хроникеры Норгарда прозвали его Принцем-Бродягой. Он вернулся ко двору несколько месяцев назад, породив тем самым волну слухов о том, где пропадал и чем занимался. К огорчению Кейт, шрам лишь добавил ему привлекательности. Дрейк бы его подрал!

– Нет, – ответил Корвин, – я с ней не знаком.

Слова хлестнули как пощечина. Кейт вновь перевела взгляд на коня, чувствуя сильное искушение: один легонький магический толчок – и всадник окажется на земле! Жалкий отыгрыш, но хоть что-то.

– Однако не надо мешать ей зарабатывать себе на хлеб, – добавил Корвин. – Отпустите ее.

– Как пожелает Ваше Высочество. – Бургомистр кивнул стражнику, и тот наконец-то выпустил косу Кейт.

Быстро поклонившись, она уже готова была сорваться с места, когда послышался новый окрик:

– Эй, почтарка! Ты что-то уронила.

Вопреки здравому смыслу Кейт оглянулась. Ее окликал всадник, ехавший рядом с Корвином и тоже на лошади из отцовских конюшен. На плече мужчины сидел ловчий сокол в черном клобучке. Кейт не знала этого загорелого брюнета в красном шерстяном плаще с золотым кантом и без герба. Придворный, явно веселясь, указывал куда-то под копыта коня.

На камнях мостовой что-то поблескивало. Лунный пояс. Рука Кейт машинально потянулась к карману пеплума. Она отчаянно надеялась, что это ошибка, но нащупала только ткань. По лицу пополз румянец.

– Так это твое? – поинтересовался придворный.

Кейт наклонилась, подняла лунный пояс и непослушными пальцами запихнула в карман. По ушам ударили возгласы зевак, заставившие ее покраснеть еще сильнее. Стараясь не прислушиваться, она выпрямилась и вскинула подбородок.

Ей нечего стыдиться. Она больше не та девочка, которой нужно заботиться о своем добром имени. Почему бы ей и не завести кого-нибудь «для утех», как выразилась Сигни? Не обрести толику плотского удовольствия? Она всего лишь Кейт Брайтон. Почтарка.

«Я – Изменница Кейт», – мелькнула мысль. В кои-то веки прозвище придало сил.

– Спасибо, милорд. – Кейт вновь поклонилась, порадовавшись, что голос не дрогнул.

Придворный широко улыбнулся. К неудовольствию Кейт, он был таким же красавцем, как и принц. В левом ухе сияла серьга с чарокамнем. Любопытно, на что она зачарована?..

– Не за что, – ответил всадник. – Успехов тебе – как на почтарском поприще, так и на прочих.

В толпе громко захохотали, поняв намек, отчего сокол на плече придворного беспокойно затрепетал. Кейт исподтишка взглянула на Корвина. Его лицо оставалось непроницаемым, однако в глазах горел холодный огонь.

Ей опять захотелось воспользоваться магией. Она легко могла вспугнуть лошадей, и все эти лощеные хлыщи превратились бы в неуклюжих раззяв, безуспешно цепляющихся за седла. Никто и не поймет, что это ее рук дело. Кони пугливы по своей природе и чуть что – встают на дыбы.

И тут она заметила магика, ехавшего в конце процессии. Мейстер. Лицо полностью скрыто белой маской, на плечах – синяя мантия, знак принадлежности к ордену Защитников, самому влиятельному и опасному. С пояса магика свисала булава, инкрустированная чарокамнями, какую носили все магики, независимо от цвета мантии – зеленого, коричневого, красного, белого или золотого. Был среди этих камней и тот, который вспыхивал в присутствии дикой магии.

От страха гнев Кейт испарился, словно ледяной водой плеснули на раскаленное железо. Она отчетливо, будто наяву, услышала слова отца: «Никогда, слышишь, никогда не пользуйся своим даром на глазах у других. Поняла, дочка?» Она похолодела, сообразив, что едва не нарушила запрет. Сделай она это – и неудачно начавшееся утро обернулось бы подлинной бедой.

Колокол громко пробил восемь, подводя черту. Все, она опоздала, окончательно и бесповоротно. В последний раз бросив мрачный взгляд на принца, Кейт резко развернулась и зашагала прочь, чувствуя, что внутри нее лопнула какая-то струна.

Утро действительно наступило слишком рано. Лучше бы ему вообще не наступать.