Две жизни Алессы Коэн - Хайди Эберт Страница 6

— Но… — на ее лице недоумение, — ты же… Ты же можешь сделать это сама, Алесса.

Она не понимает. Как не понимал и мастер Андриетти, отчего я не могу создать иллюзию в стеклянном шаре, отчего гусиное перо не желает меня слушаться… Я пожимаю плечами: я даже не знаю жеста, которым могла бы имитировать колдовство, подходящее для данного случая.

— И воды мне дайте. Пожалуйста.

Кувшин стоит на столе у противоположного окна. И кружка на глиняном подносе. Взгляд магиссы становится недоверчивым, напряженным.

— Призови сама, — сухо предлагает она, а сама не отрывает глаз от моих рук и лица.

— Я… я не могу. Я ничего не могу. Разве вы сами не видите?

Им понадобился целый день, чтобы понять: у Алессы Коэн больше нет магии.

— Деточка… — шепчет целительница. — Как же так… моя девочка? Ты… ты только не бойся. Все образуется. Отлежаться тебе нужно. Недельку или чуть больше. Отдохнуть.

Объяснять бесполезно. Я могу год здесь проваляться — но даже пушинка не поднимется в воздух по одному мановению моих пальцев. Я прошу принести мне снотворного. У меня только одно желание: завернуться в одеяло и не видеть больше никого и ничего. Я не хочу жить там, где мне не место. А раз я и вправду погибла при взрыве в торговом центре, среди живых мне больше делать нечего. Но горьковатое питье приносит покой. Пусть и временный, но я сейчас рада и такому. Передышка. Просто спать.

* * * *

А в моем сне я снова в подвале. Только на этот раз я не лежу на полу. Я стою, опираясь на высокую деревянную полку рядом с еще несколькими девочками. И я вовсе не напугана, не дрожу от страха и не опускаю глаза. Мы держимся плечом к плечу: впереди приземистая полненькая Латона, рядом со мной Тея и еще несколько адепток, и я почему-то знаю их имена. Эланор, Гвида, Инерис… И чуть поодаль — Марена, комкает в руках платок, кажется, плачет. Но мне ее сейчас вовсе не жаль — это она нас выдала.

Рядом с Мареной — директриса, и она так на нас смотрит, что я опасаюсь, как бы деревянный шкаф за моей спиной не задымился от ее взгляда. Впереди, там, где ряды полок обрываются, на нас снисходительно взирает "высокая комиссия". Пожилой человек в рясе с усталыми больными глазами расположился в кресле. А еще высокий черноволосый мужчина. Он небрежно привалился к стене, скрестив руки на груди, и посматривает, скорее, насмешливо, чем осуждающе.

— Вы понимаете, что натворили? — директриса словно через силу выталкивает из себя слова, ее так и трясет от негодования. — Если на то будет воля Его Преосвященства епископа Эриния и Верховного мага королевства Каридад владыки Гвеллана, вы сегодня же отправитесь домой. Без права когда-либо применять магию. Вы даже не посмеете о ней заикнуться.

— Полно, магисса Миринна, — прелат поднимает слабую ладонь в примиряющем жесте. — Ваши адептки вряд ли поверят, что вы готовы отчислить треть выпускного курса. Несомненно, проступок их весьма значителен. Уверен, каждая из них понесет наказание.

Латона находит мою руку и сжимает мне ладонь. И шепчет одними губами, почти не поворачивая голову: "Я же говорила — все обойдется!". А во мне играет такая злость и ощущение полной безнаказанности! Да пусть бы и выгнали! Что тогда сделал бы мой "папенька" — именно так он велел мне называть себя — барон Коэн? Звал дочерью и не любил, не жалел денег на учителей и наряды, но никогда не забывал напомнить, что и сам ждет от меня многого, очень многого… Возлагает надежды.

— Не подскажут ли мне прекрасные дамы, чем им так досадил мастер Андриетти? — низкий голос черноволосого рокочет под низкими сводами. Как будто дракон пробудился от спячки и решил побеседовать со своими жертвами. — Способ, выбранный вами для мести, был весьма… неожиданным.

— Он не имеет права выставлять нас на посмешище, владыка! — я выступаю вперед, оттесняя Тею с Латоной. — Мы будущие магиссы, а не…

— А не кто? — уточняет архимаг и усмехается.

— Не свинарки, не рыночные торговки, — договаривает за меня Тея. — Мы адептки пятого курса, а не жалкие неумехи. Разве маг не должен уметь постоять за себя?

— Магия не терпит унижения, — подхватываю я.

— Но сила и мудрость учат нас смирению, — предсказуемо откликается епископ.

— И чего же вы добивались, когда подлили мастеру Андриетти приворотное зелье?

— Он должен был понять, что это значит — выглядеть жалким. Зелье было слабым, действие спало бы само через день-два.

— Выходит, влюбленность выглядит жалкой? Занятно… — и опять эта снисходительная усмешка, как будто ему все известно наперед.

Я бестрепетно смотрю в темные глаза, а Верховный маг тоже не отводит взгляд.

…А потом темнота становится зыбкой, я больше не вижу фигур, не слышу голосов. Только комната в лазарете — уже совсем светло, и солнечный лучик рисует длинную дорожку на стене. Я грустно улыбаюсь, встряхиваю головой, отбрасываю назад густую каштановую гриву. А она была молодец, эта Алесса Коэн! Не боялась, не лебезила, не забивалась в угол. Интересно, то, что мне сейчас привиделось, — действительно кусочек ее настоящей жизни? Ведь "я" спускалась в подвал не просто так. И Латона шикала на меня, чтобы я не смела болтать. Получается, мы вместе варили приворотное зелье для этого Андриетти с козлиной бородкой… В моем сне все удалось на славу, но, похоже, Марена сжалилась над несчастным мастером и выдала нас. А в той реальности, куда попала настоящая я, Алесса Лиатрис, авантюра сорвалась, потому что… Почему?

Но додумать у меня не получается: дверь в палату распахивается, и директриса, сегодня еще более надменная и еще более напуганная, приказывает мне немедленно подниматься.

— Прибыли Его Преосвященство епископ Эриний и Верховный архимаг королевства Каридад. Они желают видеть тебя, Алесса. Сейчас же. И не вздумай мешкать.