Пророчество Лета - Анна Бахтиярова Страница 6

Для культурного мероприятия девушка выбрала одно из лучших платьев. Достала из сундука и передала местной служанке, чтобы отгладила. В первые недели Мари предпочитала справляться сама, но потом, устав от ворчания Грэма, стала привлекать прислугу городовиков. Хотя почтительность скромных девиц — преимущественно ту — раздражала до колик. Как и реплики наставника, время от времени пытающегося напоминать, что она не шу, а наследная Принцесса, и ей следует учиться быть той, кем является по праву рождения. Сложность заключалась в том, что Мари не чувствовала себя представительницей Королевской семьи (а точнее, сразу двух).

Сегодня, стоя перед зеркалом в легком, как пух, наряде — белоснежном с серебреной аппликацией, девушка в очередной раз изучала отражение. Теперь она ясно видела, что унаследовала от настоящей матери не только волосы, но и тонкие аристократические губы, ровный нос, изящные руки. У отца — стихийника, от которого теряли головы многие дочери Зимы — Мари позаимствовала разрез глаз, острый, но аккуратный подбородок и, как шутил Грэм, умение пронизывать взглядом насквозь.

Но всё это было внешним. Душа, по-прежнему, продолжала сопротивляться родству и с кланом Дората, и с кланом Флорана. Да и как считать себя Принцессой, когда совсем недавно драила пол в приютской кухне и готовила ужин на всех сироток, а в Академии годами слышала вслед обидное "бродяжка" или "грязная шу". Конечно, Мари никогда не спускала язвам злых слов, но сути-то это не меняло. Тем более, стихийница до сих пор не знала планов родителей. Очевидным было лишь то, что объявлять во всеуслышание о её происхождении они не собирались. Следовательно, вернувшись в Замок, для всех она так и останется получеловеком. Зачем тогда учиться быть той, кем никогда не стать?

Мари отвернулась от зеркала и прикрыла веки. Мысли как о прошлом, так и о будущем навевали тоску. Сейчас они с Грэмом словно остановили время, отстранившись от проблем. Передвигались по плоскости, отдельной от всего остального мира. Но потом... Нет, Мари не хотела думать, что случится потом, когда стрелки часов снова начнут привычный бег!

...Когда Арду лично явился за юной спутницей, стихийница успела успокоиться и придать лицу благодушное выражение. Особенно притворяться не пришлось. Мари искренне хотела забыть, в каком городе находится, и хорошо провести вечер. Она не была уверена, что предстоящий спектакль способен превзойти творения гениального Мастера Соджа Иллары, однако настроилась получить максимум удовольствия от посещения местного театра.

Впрочем, разыгранная на сцене легенда увлекла быстро, и уже через пять минут девушка забыла о дурном настроении и перестала чувствовать пристальные взгляды, которые без конца бросали на неё другие зрители. Так было всегда и везде, стоило одеться в традиционные для Зимы цвета. Но, несмотря на настойчивые советы наставника, Мари отказывалась прятать лицо под маской, как это делали многие приезжающие в города стихийники. Этот атрибут гардероба даже спустя два года после памятного праздника Летнего солнцестояния продолжал вызывать отвращение.

— Поглядите, стихийница Зимы, а волосы чёрные, — шепнул кто-то за спиной, но Мари не стала реагировать, давно привыкшая к замечаниям о цвете шевелюры. К тому же волосы всегда были её главной гордостью, даже когда она не подозревала, что достались те от Весеннего Времени Года.

— Представите меня актрисе после спектакля? — тихо спросила Мари городовика.

Девушка лет двадцати играла горожанку, которую, по приданию прокляла старуха-провидица, и теперь несчастная не могла выйти на улицу днём, ибо кожа сразу покрывалась ужасными волдырями.

— Конечно, для Стеллы это будет огромная честь. Она невероятно талантлива, правда?

Стихийница, прищурившись, посмотрела на задумчиво-восхищенное лицо Арду. Он ведь не женат. А девушка, солировавшая сегодня не сцене, невероятно хороша собой. Не ради ли её прекрасного лица и стройной фигуры он стал театральным благотворителем? Хотя Мари и сама залюбовалась актрисой. Она напоминала молодую лань, но в то же время было в ней что-то от птицы, боготворившей свободу в полёте. Всё чудилось, разбежится и взлетит, широко взмахнув сильными крыльями.

...Мари предполагала, после спектакля Арду отведёт её за кулисы, но у городовика был иной план. Он заранее договорился встретиться с ведущими актёрами и режиссером в трактире по соседству. И едва те переступили порог, девушка поняла, что посиделки с главным зрителем давно стали традицией, но приглашаются на поздний ужин лишь избранные.

— А ты Фарлим, не так ли? — поинтересовался городовик у молодого рыжеволосого парня, держащегося позади остальных. — Мне понравилось, как ты в прошлый раз изображал сына Осени. Присаживайся и выпей за моё здоровье. Стелла! А ты почему стоишь в стороне? Присоединяйся к нам. С тобой хочет познакомиться моя гостья из Зимнего Дворца. Зу Ситэрра осталась довольна твоей игрой.

Вот теперь Мари и впрямь пожалела, что не обзавелась маской. Ибо почудилось, они с актёрами поменялись местами: те превратились в зрителей, а она оказалась на сцене в свете сотен свечей. Нет, девушка не являлась для них чудо-зверушкой, но сидеть за одним столом с детьми Времен Года им точно не доводилось. Повисла неловкая пауза, никто не спешил притрагиваться к еде и вину.

— Вы впервые в Эзре, зу Ситэрра? — решилась нарушить давящую тишину Стелла, устраиваясь рядом с Мари и откидывая назад длинные черные, как смоль, волосы.

— Да, — пришлось соврать той. — Я вообще впервые путешествую по стране. Раньше мне доводилось бывать только в Орэне — в раннем детстве и два года назад по поручению Королевы Северины.

— Наверное, наш город, да и другие тоже, не способны удивить высшую стихийницу. То ли дело Дворцы.

На лице ведущей актрисы появилось мечтательное выражение, но почти сразу погасло, а Мари постаралась улыбнуться, не показав грусти.

— Поверьте, Замки Королей — такие же города, только многоэтажные. Отличие в том, что у вас ценятся деньги, а во Дворцах главный критерий — уровень погодного дара. И вы зря недооцениваете свои земли. За последние четыре месяца я увидела много интересного. Взять ваш театр. Это большая редкость. Мне рассказывали, в Левии их всего три. Обычно артисты выступают под открытым небом и переезжают с места на место. Причём настоящим театром можно назвать лишь труппу Соджа Иллары. Остальные... — Мари запнулась, услышав, как несколько актеров — кто посмелее — поспешили предостерегающе кашлянуть. — Я что-то не так сказала?

Но все уставились в тарелки, не смея поднять глаз.

— Ни в коме случае, зу Ситэрра, — рассмеялся городовик, по-хозяйски кладя руку на плечо Стеллы. — Это только для них тема запретная. Видите ли, я очень ревностно отношусь к своему детищу, и во избежание конкуренции не разрешаю труппе Мастера посещать город, хотя он сам всегда желанный гость в моем доме.

В трактире просидели часа два. Постепенно артисты оттаяли и стали вести себя в присутствии Мари естественно. Шутили. Вспоминали особенно удачные сцены спектакля. Обсуждали будущие постановки. Только новичок Фарлим помалкивал. Потягивал красное вино, бросая красноречивые взгляды на Стеллу и любезничавшего с ней Арду. Ситэрра могла бы дать голову на отсечение, что рыжий парень ни за что на свете не станет пить за здоровье городовика.