Изгнанница Муирвуда - Джефф Уилер Страница 6

Поначалу они почуяли запах горящих дров, легчайшую нотку дыма в воздухе. Чуть позже стал виден и сам дым. На него и пошли путники. Переставляя измученные каменистыми горными тропами ноги, они перевалили через усыпанный снегом хребет и увидели внизу перед собой озерцо, а на его берегу — деревушку. Крутые склоны были усыпаны обломками сланца и гранита, поэтому путникам всякий раз приходилось тщательно выбирать место, чтобы поставить ногу. По небу неслись рваные белесые облака, время от времени закрывавшие солнце. Майя долго смотрела на селение. Она заметила, что среди росших на гребне и ниже по склону сосен многие были мертвы, и кора их светилась серебром в тонких темных прожилках. Майя провела рукой по гладкой серой древесине и снова поглядела вниз, на деревню. Там можно найти еду, подумала девушка, и в животе у нее запело от предвкушения.

Кишон оглянулся в поисках погони, затем вновь устремил свой взгляд на деревню.

— Десятка два лачуг, не больше, — пренебрежительно заметил он. — Эти нам не помогут.

— Да, у меня ноги уже не идут, и нам нужна пища и вода, — сказала Майя. После тяжелого подъема колени у нее горели от боли. — Где бы мы ни заночевали, главное — идти вперед. Может, кто-то в деревне знает здешние места и поможет нам отыскать путь.

— Или, наоборот, попытается нас задержать, — мрачно возразил кишон. — Ну да для гарнизона эта дыра маловата, так что людей короля опасаться не приходится. Хоть согреемся у огня. Будьте осторожны, леди Майя, здешние склоны опасны. Держитесь за мою руку. Будем спускаться.

Она была признательна за помощь, не раз и не два ее башмачки соскальзывали при спуске, камни вылетали из-под ног, задевая по пути другие, или скатывались с вершины. Сердце ее билось страхом и усталостью с каждым шагом, приближающим их к долине.

Майя по достоинству оценила уединенность этого места, его укрытость и удаленность от остального мира. В деревню не вела дорога, однако, спускаясь, они наткнулись на узкую тропку, протоптанную среди кустарников и валежника, — свидетельство того, что жители деревни имели обыкновение подниматься в горы. Солнце уже садилось, яростные порывы ветра выдували последние крохи тепла, и Майя все сильнее цеплялась за руку кишона.

В горах им не раз попадались странные растения и животные, однако как ни тяжел был спуск, с каждым шагом воздух вокруг становился иным. С тех пор как они ступили на иссеченное штормами побережье Меровии, Майя чувствовала, что земля вокруг проклята и буквально сочится враждебностью. Однако здесь все было иначе. Горные клыки и каменные оползни остались позади, и разлитая в воздухе враждебность начала таять. Тут и там на глаза им попадались следы самых обычных оленей и лис. Незамысловатая птичья песенка ласкала слух. В сердце Майи ожила надежда, в существовании которой она не смела признаться даже себе самой. Она помнила, что по пятам за ней идут дохту-мондарцы, и все же теперь ей верилось, что отчаиваться рано.

— Мы в самом сердце Дагомеи, — сказал кишон и остановился зачерпнуть ладонями воды из ручейка. Впервые с самого утра у них была вода, и они пили долго и сладко, после чего наполнили меха. — Я плохо говорю на их языке, поэтому объясняться придется вам. Говорите как можно меньше. Странные путники, хорошенькое личико — чем не повод для сплетен, — он вытер рот затянутой в перчатку рукой. — Даже по наряду видно, что мы чужаки. Попробуйте купить у них информацию. Если будут упрямиться — я упрощу дело.

Майя посмотрела ему в глаза.

— Я не хочу беды этим людям. Они ни в чем не виноваты.

— Вы обещали доверять моему мнению, миледи. Поверьте, в таких деревнях страх сильнее звонкой монеты. Они мне не чета, им нас не взять, даже если навалятся все и разом. Не полезут на рожон — не обижу. Но действовать надо будет быстро. И не забывайте о главном. Нам нужна провизия, столько, чтобы хватило до самой Пайзены или Мона. Найдется проводник — еще лучше. Не найдется — уведем его силой.

— Конечно. Но сначала я все-таки попробую договориться по-хорошему.

Кишон выпрямился, стряхнул с рукава веточку, оглянулся на тропу за спиной, кивнул. Майя опустилась на колени, зачерпнула ладонями воды и выпила. Вода была чистая, холодная, вкусная. После долгой дороги у Майи болело все тело. Девушка вздохнула. Швы покрытого грязью платья тут и там разошлись. Пришлось потуже завязать на шее плащ и накинуть капюшон, чтобы не видно было лица. Сумерки в этом краю наступали быстро, и путники ускорили шаг, чтобы успеть в селение до того, как падет ночь, и не блуждать в потемках. Безжалостный ветер раскачивал исполинские сосны, рвал со спины разлетающийся плащ, норовил сбросить капюшон.

Они вошли под сень растущих вдоль озера деревьев. Ветер рвал и трепал одежду. Повсюду, куда ни глянь, покоились огромные, порой в два человеческих роста валуны. Поднимались они и из воды на отмелях, и только тут Майя поняла, что камни эти некогда откололись от горы и скатились по склону вниз.

Среди деревьев тут и там высились грубо сложенные из камня хижины, многие — с небольшими дымовыми трубами, источавшими тот самый дым, который заметили путники, стоя на вершине. Недостатка в дровах здешние жители явно не испытывали — в лесу хватало сухостоя. Под башмаками у Майи захрустели камушки и сосновая хвоя. Путники миновали один домишко, другой, но не встретили ни души. Из одного здания — вероятно, харчевни или таверны — доносились голоса. По всему выходило, что местные жители предпочитают проводить время там. Стены таверны представляли собой плоские куски камня, изделия не рук человека, но самой природы, выложенные вокруг огромного валуна. Все вместе походило на руины некогда величественного замка, укрытые деревянной крышей, грозившей провалиться под весом толстого слоя сосновых игл.