Ренар Холл  - Екатерина Романова Страница 6

В памяти вспыхнуло воспоминание о событии, которого не было. Я явственно слышала голос отца, который не спутаю ни с чьим, однако также явственно помнила: он никогда не говорил подобного. Могло ли воспоминание быть фантомом?

— Графиня с тайнами в служанках брата короля… Есть в этом тонкая ирония, не находите? — внутри мужчины что-то изменилось. Легкость и веселость бесследно исчезли, уступив место подозрительности и настороженности.

— Мне сложно иронизировать на эту тему, прошу меня извинить.

— Слишком много извинений для дамы вашего положения.

— В чем вы меня подозреваете, герцог? С радостью развею ваши сомнения по поводу своей благонадежности…

— Ваша благонадежность…

— Джаспер, — недовольно воскликнула тетушка Мариша, раскрыв двери. — Да что же это за наказание? Ты хуже Рысика. Только отвернешься, а он уже утку со стола стащит.

— Все утки целы, слово дворянина. И сравнение с твоим пушистым любимцем мне, несомненно, льстит. Мариша, но…

— Но нечего господину делать в комнате незамужней девушки, которая, к тому же, не одета.

— На ней меховой полушубок и… — Джаспер, вернув непринужденность и прежнее веселье, окинул меня плутоватым взглядом, в поисках того самого "и". — И платье из одеяла.

— А ну брысь отсюда, плут, — притопнула женщина и шутливо пригрозила мужчине кулаком.

Выходя из комнаты, он посмотрел в мою сторону. Казалось, аквамариновые глаза сверкнули, на что кожа мгновенно отреагировала мурашками, а огонек тепла, созданный в груди, был сметен ледяной волной. Еще долгое время после его ухода я ощущала ледяной осколок в груди, который таял слишком медленно, ворочаясь и принося боль.

— Ох уж этот племянник господина. Ты не обращай внимания. Он хоть и бесцеремонный, но зла творить не станет, — тетушка сложила ворох одежды на кровать и подозвала меня к себе. — Не обидел?

— Скорее, напугал, — позволив снять с себя полушубок, обозначила я. — У вас слишком вольные отношения с господином.

— Он рос на моих глазах. Вот этими руками я его мокрые штанишки стирала и обнимала, когда он плакал от обиды и боли. Больше-то некому было…

— А что же матушка? — как-то само собой получилось, что тетушка Мариша помогала мне одеваться, словно я вернулась в прошлое, когда это делали слуги.

— Умерла в родах. Заботу о мальчике взяла на себя его тетушка. Матушка его высочества.

— Королева? Ой, — я дернулась от неожиданности, когда женщина слишком туго затянула шнуровку на спине.

— Сестра королевы. Эрцгерцог — кузен короля.

— Бедный мальчик. Должно быть, тяжело расти без матери… Хорошо, что он не был одинок.

— Ох, Лайнэ. Тебе ли не знать нравы знатных господ?

Увы, но я знала их как никто иной, поскольку сама росла в семье, где близость с матушкой не поощрялась. Материнская ласка и забота — явления очень редкие и в детстве мне их недоставало… Возможно, их недоставало и эрцгерцогу? От того в его глазах такая беспросветная тоска?

— А эрцгерцог?

— Лэни, дорогушенька. Запомни хорошенько главное правило, которое поможет тебе жить и работать в этом поместье. Все, что касается хозяина дома — под запретом. Просто забудь о его существовании. Он не так часто бывает в Ренар Холле и, возможно, вам даже не придется видеться, а потому не забивай свою ясную головушку.

Она подвела меня к зеркалу, позволяя оценить свою работу. Скромное, но элегантное платье из темно-синей шерсти смотрелось идеально, несмотря на простоту фасона. Шея прикрыта воротником-стойкой, длинные рукава надежно защищают от промозглости, талия утянута шнуровкой, а от пояса опускается пышная юбка с подъюбниками.

— Я перебрала твою одежду, но не нашла ничего, что может пригодиться в замке. Здесь слишком холодно и влажно для летних сарафанов. В такой одежде ты быстро заболеешь воспалением легких. А это платье давно пылится в подсобке. Подумала, если впору — носи. Идем, я провожу тебя в твою комнату и заодно покажу поместье.

Я не стала спорить, еще раз бросив быстрый взгляд в зеркало и поправив парик. Было не привычно без водопада золотистых волос, обнимающих плечи и спину…

Когда мы вышли в коридор, выложенный светло-голубым камнем, то холод обнял колючими щупальцами, пытался пробраться под платье и схватить меня за коленки. Показалось, словно он был самостоятельным жителем этого замка, с которым придется считаться. Или я, как маг солнца, слишком остро на него реагирую?

Относительное тепло комнаты, в которой я проснулась, больше не возвращалось. Тетушка вела меня по восхитительному поместью, красивей которого я в своей жизни не видела. Но было сложно представить, чтобы среди роскошных экспонатов, было удобно или приятно жить. Создавалось впечатление, что меня ведут по музею, где каждый новый поворот открывает удивительные миры, какой-то иной, не настоящей жизни. Жизни с книжных страниц романов о принцессах и королях. Возможно, под крышей замка — темница для узников, в одном из коридоров, отделанных холодным александритом, живет привидение, а в подвале сокровища стережет дракон.

— Здесь, — пропуская меня вперед, улыбнулась Мариша, — центральный вход для господ. В дневное время слугам появляться в этом месте не положено, а, если имеется необходимость, то следует шмыгнуть тенью, чтобы не мешать хозяевам. Все передвижения в господской части ранним утром или ночью. Остальное время стараемся пользоваться коридорами для прислуги.

— Хозяевам? — проводя пальчиком по гладкому лакированному дереву перил, я вспомнила наш особняк, где мы были так счастливы при жизни батюшки. Только, если на второй этаж нашего дома вела узкая винтовая лестница, то в Ренар Холле лестница была широкой, и второй пролет делился надвое. Продолжила свою мысль после некоторого молчания: — Я думала, его высочество не женат.

— Не женат, — голос женщины выдал ее беспокойство. — Но все может измениться, рано или поздно. Должно бы уже, наконец, — добавила она чуть слышно, скорее, для себя, но я услышала. Впрочем, воспитание не позволило углубиться в эту тему, хотя природное любопытство грызло изнутри мышкой полевкой.

Второй этаж, жилой, мне показался более уютным. Несмотря на малое количество окон, света было достаточно. Его источали большие голубые кристаллы на стенах и напольных подсвечниках. Только, если в обычных домах подсвечники созданы для свечей, то в Ренар Холле эти правила попирались. Огня не было нигде. Только ледяные полупрозрачные камни, окруженные туманом и источающие голубоватое сияние и холод.

— Здесь комнаты его высочества. Вход в них без распоряжения господина строго запрещен. Нарушение запрета карается немедленным увольнением. Здесь, — мы прошли просторную гостевую залу и свернули в другой коридор, — кабинет господина Ренара и библиотека.

— Библиотека? — я остановилась и с интересом глянула на деревянную дверь с простым геометрическим рисунком.