Астровитянка - Ник. Горькавый Страница 6

— Это очень вкусно! — выступил в поддержку механик в чёрном комбинезоне и протянул Никки красное яблоко на столь же почтительном расстоянии — судя по всему, посланники человечества слегка опасались непредсказуемого поведения дикого детёныша, выросшего даже не в волчьей стае.

— Это можно кушать! Ням-ням! — Механик активно зашлёпал губами и защёлкал массивной челюстью, наглядно подтверждая свои слова.

Приблизился третий контактёр — поварёнок в белом комбинезоне и с апельсином в руках.

— Ты нас понимай? Ты уметь говорить? — озабоченно спросил он, коверкая язык для большей понятности.

Ответа от изумлённой Никки, испытывающей шок от встречи с таким количеством странных людей, кухонный космический волк не получил и с досадой сообщил соратникам по контакту:

— Она совсем ни бум-бум, Сверхновая мне в глотку!

Толстенький матрос решил испробовать другой смелый ход: он быстро сел на пол, скрестив ноги по-турецки, и высыпал перед собой кучу разноцветных кубиков. Потом он стал призывно махать Никки руками и хлопать ими по полу, приглашая её сесть рядом и принять участие в столь интересной игре. Чтобы подтвердить творческий восторг, испытываемый при этом, он стал мычать, гукать, ухать, закатывать от счастья глаза и даже звучно бить себя кулаками в плотную грудь. Речь, как не оправдавший себя способ коммуникации, он не использовал.

Наконец Никки пришла в себя, повернулась к Бенине, сдерживающей смех из последних сил, и заинтригованно спросила:

— Они всегда такие дураки или это невротическая реакция на атипичный стресс?

Крейсер вздрогнул от такого хохота, какого он не слышал с момента схода со стапелей. Смеялись, конечно, только те кто не успел внести свою лепту в дело контакта, — хохоча, они быстро прятали по карманам сладости, цветные фломастеры и нехитрые игрушки. Четверо смелых побагровели и провалились сквозь землю, бросив кучку кубиков в зоне торжественной встречи двух цивилизаций. Никки наклонилась и взяла одно из орудий культурного сотрудничества:

— Отличный сувенир, спасибо, джентльмены!

Внутри крейсер Спейс Сервис оказался предельно функциональным, даже подчёркнуто примитивным, и, к удивлению Никки, не имел оранжереи.

— На ооновские деньги не пошикуешь, — объяснила Бенина. — Любой проект с излишествами зарежут. А ты всю дорогу будешь отдыхать в этой суперванне…

И Бенина подвела Никки, с любопытством рассматривающую незнакомые вещи вокруг, к противоперегрузочному кокону в тесном помещении без иллюминаторов.

— При каком ускорении вы летаете? — вздохнула Никки.

— Обычно один «же», при манёврах — до двух-трёх… — сказала Бенина. — Тебе это совершенно противопоказано. Твой Робби — молодец! Он, как мог, заботился о твоём скелете и мышцах и дал тебе самый полный биохимический курс стимуляции роста тканей в низкой гравитации. Но до госпитального обследования я не могу разрешить тебе никаких нагрузок. Взлетаем через два часа, так что обедать тебе уже не стоит.

— Куда мы направляемся и как долго мне лежать в этом болоте? — спросила Никки, с отвращением глядя на «суперванну», залитую густой тёмно-зелёной жидкостью.

— На Луну! — оживлённо воскликнула Бенина. — Для тебя очень важно, что на Луне гравитация вшестеро меньше, чем на Земле… А какие в Луна-Сити бутики! Я сто лет не была на Луне… А долетим всего за пять дней!

— Да за это время я тут заквакаю и начну метать икру…

— Кто же мог напасть на «Стрейнджер»? — спросила Бенина лейтенанта Дика на следующее утро. К этому времени тройной астероид, необитаемый остров Никки, остался далеко позади, и крейсер вовсю мчался к самой желанной цели всех космонавтов — к двойной родине Земля-Луна.

— Совершенно бредовая история, — ответил лейтенант. — Флоты династий нередко втихую лупят друг друга, но это же исследовательский ооновский корабль! Кому сумели помешать эти учёные божьи одуванчики? Что у них можно отнять — коллекцию только-черти-знают-каких спектров никому, кроме них, не интересных звёзд? Анализы окаменелых какашек марсианских динозавров? Уголовный департамент Спейс Сервис уже начал расследование, пусть копают. Хотя прошло десять лет…

— Десять лет! Никак не пойму, — удивлённо пожала плечами Бенина, — как девочка смогла выжить так долго на разбитом корабле…

— Она не кажется тебе странной? — спросил лейтенант медика-стажёра.

— Конечно! — ответила Бенина. — Упорное нежелание ходить в обуви; смешное вечернее платье; говорит со своим компьютером, как с человеком, да ещё разными голосами; всем волосы трогает… Но это сущие мелочи — поразительнее всего то, что ей удалось вырасти на астероиде в близкого к физической норме подростка. Её компьютер — большая умница и нахал: добиваясь наилучшего физического развития девочки, он проводил над ней такие смелые эксперименты! В обычных условиях ни один медик на них не решился бы. Робби заставлял её часами ходить в скафандре — имитаторе нагрузок. С точки зрения нормального человека — это просто жестокость! Более того — девочка умна, свободно поддерживает разговор и не впала в шок при виде людей. Чудеса! Ну, и что мы будем с делать с этим… с этой Маугли?

— Согласно её документам, — вздохнул лейтенант, — у девчонки нет близких родственников. По закону, таких несовершеннолетних детей мы должны передавать в Детскую комиссию.

— В приют? — ахнула Бенина. — В эту колонию для генетического трэша? А ты знаешь, что там девяносто процентов детей сидит на фармакоррекции?

— Я слышал, что кто-то находит себе новых родителей, — вздохнул Дик. — У Никки нет явных генодефектов, так что…

— Ну да, конечно! — саркастически сказала Бенина. — Кто-то вдруг раз — и удочерит девочку со сломанным позвоночником и подключённым компьютером. Сейчас даже одинокие люди оплачивают искусственное рождение собственных детей… Никто уже не усыновляет чужих. Родители из «нижних пяти процентов» массово отправляют в интернаты детей с плохим геноиндексом — врождённым клеймом неудачников. Приюты переполнены, и о них рассказывают кошмарные истории. Я бы таких родителей самих куда-нибудь отправляла! — мрачно закончила она.

— Думаю, ты преувеличиваешь, — осторожно сказал Дик. — В интернатах живёт множество детей…

— А ты знаешь статистику: родители, отдающие своих детей в приюты, часто сами вышли оттуда? У них коэффициент интеллекта отстаёт от среднего, и рождаемость в их семьях существенно ниже нормы. Многие врачи полагают, что психотропики отрицательно влияют на высшие человеческие эмоции и на творческий потенциал мозга, — со злобной миной сказала Бенина. — Но их никто не слушает, выпуск психопрепаратов — очень выгодный бизнес…

— Материнский инстинкт — это базисный драйв! Как его могут изменить? — удивился лейтенант.

— Ты даже не представляешь, чего там только не могут… — саркастически процедила Бенина. — Приютская нейрофармакология нацелена на социолояльность и трудолюбие. Родительские чувства там не в фаворе.