Бастион - Дмитрий Леонтьев Страница 6

— А — а, вот оно в чем дело, — расплылся он в улыбке. — Тогда понятно...

Сказать, что девушка была просто хороша, не поворачивался язык. Тонкие черты умного, чуть печального лица были безукоризненны. Черные, красиво изогнутые брови, в контрасте со светлыми волосами, приковывали внимание к серым, не по девичьи строгим глазам.

— Кто ж такую красоту, вдали от людей оставляет без присмотра? — легко и ловко поднялся в утлой лодчонке князь. — Шапками да рубищем такое не скроешь. А если лихой человек попадется?

— Река станет моим спасением от бесчестья.

— Тю!.. Плавать многие умеют.

— Плавать — да, — серьезно глядя на князя ответила она.

Игорь понял и даже немного смутился, но тут же кровь варягов взбурлила, негодуя за это смущение.

— А если это не лихой человек, а твой князь?! — гордо вскинул он голову.

Девушка промолчала.

— А-а... Понятно. Как с лодкой: без оплаты — нет проезда? И сколько ты хочешь серебра? Или тканей? Не стесняйся, говори. Считай, что сегодня тебе выпала редкая удача. Я — князь, и плачу по княжески!

— Ты князь, — повторила она. — И должен быть примером для своих людей. Пойдут лишь за тем, кого уважают. Ни к лицу тебе обижать сироту ни силой, ни подкупом. Что скажут о тебе? А не скажут, так подумают. Ты — пример для людей. Ты страсти свои одолевать должен, а не они тебя...

Игорь хмыкнул, покачал головой и сел на свое прежнее место. Девушка вновь взялась за весла. Шагнув на берег, князь прищурился:

— Уплывешь, бросив меня здесь?

— Ты заплатил за перевоз, а я слово свое держу и работу наполовину не делаю.

— И не побоишься?

— Ты — князь. Пусть сильные тебя боятся. Для слабых ты — надежда.

Он хотел что-то сказать, но лишь кивнул и пошел вдоль берега, выискивая злосчастные олеговы яблони.

Обратной дорогой они молчали, и лишь спрыгнув на берег, Игорь решился спросить:

— Как зовут тебя?

— В селении называют Прекрасной, дедушка же говорит, что родители дали имя Ольга.

— Хельга, по-нашему... Хорошее имя. Славное. А селение твое как зовется?

— Выбуты. Но оно не родное мне. Пришлые мы.

— Рабы?

— Нет. Дед говорит, что род наш с династией Изборских родниться и даже с самим Гостомыслом мы родственники. Правда, очень дальние…

— Неужели для тебя в селении другой работы не нашлось? Сидеть на веслах — удел мужчин.

— Дедушка заболел, — вздохнула она. — Родители мои... их больше нет. Мы с дедушкой одни остались. Он здесь перевозчиком работает, а сейчас занемог. Старый совсем.

— А кроме деда... никого больше нет?

Она впервые улыбнулась, уловив ход его мыслей.

— Нет...

— Ладно, — князь пристально посмотрел ей в глаза. — Я буду хорошим князем, Ольга.

— Верю, — честно ответила она.

— Ну, а раз так... Жди сватов к осени, — и, не дожидаясь ответа, пошел прочь.

Степенно, с развернутыми плечами и поднятой головой дошел он до опушки, но как только река скрылась за деревьями, по-мальчишески подпрыгнул, рубя воздух ребром ладони, словно мечом в сече. Но тут же надел на лицо маску сосредоточенности, и степенно вышел к Олегу, вокруг которого уже толпились подоспевшие воины.

— Принес? — спросил волхв.

Игорь молча протянул ему набитую яблоками сумку.

— Что такой серьезный? Медведя встретил?

— Никого не встретил. Над твоими словами думаю. Тридцать лет... Действительно пора жениться, детей заводить, а то с наложницами и впрямь, до глубокой старости заиграться можно...

— И я говорю, — кивнул Олег. — Взять хотя бы Варгову дочь...

— Жену я сам себе выберу, — твердо сказал Игорь. — Мне с ней жить, от нее детей иметь. Да и она примером должна быть. Что б не стыдно было князю... Было б мне лет пятнадцать — ты бы за меня решал, а так... В общем, сам думать буду.

— Ну... воля твоя, — не стал перечить Олег. — Ты вот что... Вперед ступай, с дружиною, а я вас позже догоню. Мне тут с богами посоветоваться нужно...

Игорь удивленно оглянулся на него, но, заметив почтительное выражение на лицах воинов, понимающе кивнул:

— Для нас удачи попроси...

Закрыв от солнца ладонью глаза, Олег долго провожал взглядом удаляющийся отряд. И лишь когда он скрылся из виду, неожиданно громко и пронзительно свистнул.

— Не шуми, — раздался совсем рядом спокойный голос, и на поляну вышел высокий, седой, как лунь, старик. — Я давно здесь.

Олег низко и почтительно поклонился ему. Старик ответил на приветствие, едва склонив голову. В его лице читалось явное недовольство, и скрывать его он не собирался.

— Они встретились? — спросил Олег.

— Ты же видел княжича, чего тогда спрашиваешь? У него на лице все написано.

— И?..

— Она — умная девочка, знает, что любовь — как сокол: бросается на тех, кто от нее улетает.

— Ты ей сказал?

— Зачем? Я давно живу на свете и знаю, какой молодец без уговоров девице глянется, а к какому и волами не подтащишь.

— Значит, знаем только ты и я, — удовлетворенно кивнул Олег. — С нами эта тайна и умрет.

— Дурак! — гневно сдвинул брови старик. — Всю жизнь дураком прожил, дураком и помрешь! За что же боги наш род так наказали: никогда дети отцам радости не приносят! Плохо я тебя учил... А ты свою дочь и вовсе только исподтишка видишь. Она же, и вовсе думает, что тебя и на свете этом давно нет. Зачем не откроешься? Чего ждешь?

— Мое дело — сделать так, что бы она счастлива была...

— Ой ли?! — глаза старика полыхнули грозовым огнем. — Мне не лги. Властолюбив ты, Олег. А ведь ты — волхв, твое дело — богам служить.

— Я в них разочаровался. И я не властолюбив. Власть моя — тяжелая ноша. Но я вложил столько сил, что не могу позволить рухнуть построенному мной. А Игорь... Он хороший мальчик, и хороший воин, но он не князь. Упрям, горяч, вспыльчив, поддается уговорам... Единственная надежда на его жену. А я уверен, что ты воспитал внучку достойно.

— Да уж надеюсь, не как тебя, — не удержался от укола старик. — Ольгой я горжусь. Если боги помогут...

— Боги умерли, отец, — сказал Олег.

— Они тебя еще накажут, — твердо сказал старик. — За твое неверие, за твой обман, за всю твою жизнь....

— Моя жизнь — ничто. Я сделал все, что мог. Сдержал слово, данное Рюрику. Защитил эти земли и обрел новые. Вырастил его сына. Дочь моя будет править этой страной...

— Но скажи: счастлив ли ты?