Тень Аламута - Андрей Басирин Страница 58
Тень Аламута - Андрей Басирин читать онлайн бесплатно
И вот, значит, зажали меня в тиски. Кредиторы мои. Идут пятеро в ряд, мечи наголо. В зубах ножи. Ландскнехты по сравнению с ними просто девочки в розовых платьицах.
— А вы? — пискнула Мелисанда.
— Я? Форменно, деру. И, как назло, натыкаюсь на старшину. В руке мастерок, рожа злая. Ах да, и за спиной — человек двадцать каменщиков. Бочку с раствором замешивают. Топить.
— С ума сойти!
— Точно, сударыня. Ныряю в дверь. А там совсем плохо: смотрю на обстановку и понимаю, что это дом моей тещи.
— Так ты еще и женат был?! — хором воскликнули Мелисанда и Гуго.
— Ах, не перебивайте, умоляю. Иначе я никогда не доберусь до конца. Значит, теща. Представьте: стоит в дверях. На плечах — меховой пелиссон, подшитый серым шелком, в руках — мопсик. И произносит укоризненно: «Сир де Мондидье! Вы поломали судьбу моей несчастной дочери». А собачка лает. О-о-о! Никогда не забуду. Эти прищуренные в бешенстве глаза, этот пенный оскал, это ворчание, вырывающееся из глотки…
— Ужас!
— Еще нет, сударыня. Вы послушайте, сейчас опишу мопсика. Вы ужаснетесь по-настоящему.
Мелисанда слушала, затаив дыхание. Когда Пэйн бежал через чердачное окно, оставляя за спиной рыдания безудержно влюбленной цветочницы, украдкой шмыгнула носом. Когда цветочницу изрубили на куски преследователи, принцесса всхлипнула в полный голос.
— …и вот я бегу по улице, оглушаемый грохотом моего сердца. О, бедная Женевьева! Какие страдания выпали на твою долю. Раз — и рука напрочь! Хлоп — нога пополам! Тресь — и покатилась голова, шепча: «Люблю! Твоя навсегда!»…
— Совсем заврался, — пробормотал магистр. — Ну как, скажи на милость, ты мог видеть это? Тебя же не было на чердаке.
— Сила любви. Она открыла мне все эти жуткие картины. Клянусь вечностью, страшнее я в жизни ничего не видел.
Мелисанда дернула магистра за рукав:
— Не занудничайте, сир Гуго. Ужасно хочется знать, чем закончилось.
— Закончилось? Хо-хо, милая дева! Всё только начиналось. На следующий день меня искали все флорентийские патрули. Я сидел в бочке из-под яблок и дрожал: на меня в любой миг могли наткнуться. От холода и усталости я не удержался и уснул. Бочку тут же заколотили и понесли. Флорентийцы очень вороватый народ. Хм… О чем я?
— Вас заколотили и понесли.
— Да. О, это были страшные мгновения! Я сидел и дрожал, а меня всё несли и несли. Потом бросили в глухой подвал. Едва мои мучители ушли, я попытался выбраться из своей тюрьмы. О, ужас! Обручи не поддавались. Я кричал, я звал на помощь, но никто не явился на мой зов. Без еды и почти без воздуха, я был обречен. Кроме того, мне страшно хотелось по малой нужде.
— И что же вы сделали, сударь?
— А как вы думаете? Признаться, положение виделось мне отчаянным. Я вознес молитву Господу и принялся ждать. Несмотря на безвыходность ситуации, я опять заснул. И проснулся, лишь когда бочку вытащили из подвала и поволокли наверх. Это меня воодушевило. Возблагодарив Христа, я принялся кричать и звать на помощь.
Даже встреча с каменщиками меня более не пугала. Да и что такое пара тумаков по сравнению с тем, чтобы провести в бочке всю оставшуюся жизнь? К счастью, дела повернулись неплохо. Бочка раскрылась, я вывалился на пол. Слуги немедленно ушли, предоставив меня моей собственной судьбе.
Я сидел на полу, озираясь. На стенах висели удивительные картины: рисунки черепов, удивительные крылатые машины. Из золоченой рамы загадочно улыбалась девушка в темном платье. Четырехрукий и четырехногий человек в круге пронзал меня зловещим взглядом. Взгляд мой упал на картину, изображавшую Тайную вечерю, и я успокоился. Хуже, чем Ему мне уже не будет.
— Эй! — закричал я. — Есть кто живой? — Тишина была мне ответом.
— Где я? Спасите!!
— Нуа-у? — отозвался хрипловатый голос. — И чего аурем?
Я в ужасе оглянулся. Ко мне приближался кот — полосатый, откормленный мерзавец, гроза крыс. Осмотрев меня, он презрительно фыркнул:
— Мяублочки. Съел мяублочки, да?
— Помилуйте! Как можно.
— Хозяин мой, Мяунардо, будет обижен.
Две зеленые плошки уставились на меня. Я сотворил молитву, но, видно, Господь не прислушивается к столь великим грешникам, как я. Оставалось одно: погибать.
— Как твое имяо? — проурчал кот.
— Пэйн де Мондидье, сир, — испуганно пробормотал я. А кто бы не испугался на моем месте?
— Мяучень приятно, — обрадовался кот. — Никто не наузывает котов сирами. А поучему? В Египте мы оучень благороудны.
— Клянусь, я…
— Пэйн де Мондидьеу? Известный храмоувник, да?
— Нет! Я бежал от каменщиков…
Не знаю чем, но слова эти кота просто взбесили. Шерсть его встала дыбом. Я не вру, воистину! Так и было. Он выпустил когти и зашипел:
— Сударь! Если вы пришшшли, чтобы опороучить моего господина, вы зря теряете времяу. Ни с мяусонами, ни тем более с храмуовниками он дела не имел. И довольно глупых врак! Прочь отсюда!
— Но куда же я пойду? — затосковал я. — Меня ищут!
— Это вряуд ли.
— Вчера искали.
— Вчеурра? Ты проспал четыреста лет, мяурзавец! Прочь! Промяуливай!
И котяра наподдал мне лапой.
— Прочь! — неслось в спину. — Ищи своего Гуго де Пейна, мяурзкий храмуовник. Замяуливай грехи!
Пинок был столь силен, что я рухнул в бочку, врезавшись в дно лбом. Боль от удара отрезвила меня, и я проснулся.
Пока я спал, прошло довольно-таки много времени. День склонялся к вечеру. Погоня ушла далеко в сторону. Я лежал, прислушиваясь к угасающему гомону города, наблюдая, как в небе загораются звезды.
Ко мне пришло озарение. «Что хорошего сделал я в жизни? — подумал я. — Кого облагодетельствовал? Кто вспомнит обо мне, когда я умру?» Все годы моего бесцельного существования в единый миг пронеслись передо мной. Я насмешничал, жульничал, соблазнял девиц и отнимал у детей медовые тянучки.
Ни благочестия, ни мудрости.
Но больше так длиться не могло. Настало время изменить свою жизнь — резко и бесповоротно. Бесплотный голос нашептал мне имя из сна: сир Гуго де Пейн. Человек, отринувший всё: богатство, славу, знатность рода — ради того лишь, чтобы защищать паломников на пути к Господу.
Против судьбы не попрешь. Я выбрался из бочки и отправился в порт. По пути выяснились новости: оказалось, что все мои кредиторы сели в тюрьму по разным обвинениям. Старшина выдал свою дочь за подмастерье… чем, кажется, осчастливил ее. Ничто не держало меня во Флоренции.
На борту «Ла Бон Авантюр», что означает «Добрал удача» я отправился в Иерусалим. И только милая Женевьева провожала меня. Махала платочком, утирала слезы, кричала: «Люблю! Твоя навеки!»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии