Между сердцем и мечтой - Юлия Цыпленкова Страница 58

Король криво усмехнулся.

— Может и вправду сменить секретаря? Тогда, быть может, мои пожелания будут исполняться немедля.

— Мой господин настолько расточителен, что готов разбрасываться вернейшими ему людьми? — спросила я с ноткой укоризны. — Его милость предан вам всей душой, известен своим рвением и равнодушием к интригам. Он служит только своему королю и его интересам. Неужто вы готовы пожертвовать таким человеком?

— Не готов и не пожертвую, — ответил монарх. — Я знаю, кто такой Хендис, и чем он ценен. Мои слова не несли под собой твердых намерений, не надо меня стыдить. Это, в конце концов, раздражает, — сухо добавил он. — Но я понял, что вас тревожит. Идите одевайтесь, я сам поставлю в известность его милость, что оставляю его на остаток дня без помощницы. Идите.

Последнее прозвучало приказом, и я сочла за благо подчиниться. Не хотелось проверять, насколько сильно мое влияние на короля. Пока он позволял мне вольности, но кто может предсказать, когда ему это надоест. Прав Дренг или нет, но обострять не стоило, всему нужно знать меру. И я покинула кабинет под пристальным взором Его Величества. Он вышел следом за мной и сразу же свернул к кабинету секретаря, находившемуся рядом с моим.

— Ваша милость, — услышала я, когда уже направилась в сторону своих покоев, — я забираю баронессу. Остаток дня вам придется обойтись без нее.

— Как вам угодно, государь…

Да, так было несравнимо лучше. Успокоенная теперь окончательно, я поспешила выполнить распоряжение короля. Теперь я, наконец, могла позволить себе ощутить предвкушение. Выбраться из духоты хорошо протопленного кабинета хотелось и очень. Только вот как одеться? Государь сказал о катании, но верхом или в санях? А может, на коньках по пруду, застывшему уже достаточно для такой забавы. Это имело существенную разницу… И я повернула назад.

Его Величество уже успел покинуть барона и направлялся к себе. Наши покои были расположены недалеко друг от друга. Наследный принц рос под надзором отца. Однако они были и не рядом. Не всё, что происходило в королевских комнатах, наследник должен был знать. Потому я, хоть и прибавила шаг, все-таки успела лишь к закрывающейся двери. Гвардейцы, не ожидавшие моей прыти, да и привыкшие к тому, что я всегда рядом, не успели остановить меня. Я влетела следом за королем и едва не сбила его с ног, потому что именно в этот момент он остановился.

Вцепившись государю в плечо, я повисла на нем, удерживаясь от падения сама и пытаясь не уронить Его Величество. Не ожидавший столь вероломного нападения в святая святых, монарх выругался и стремительно обернулся.

— Простите, — выдохнула я.

— Шанриз? — со смесью удивления и растерянности спросил Его Величество.

Глаза его вдруг расширились, и король сжал мои плечи. Взгляд мгновение назад просто ошеломленный опалил меня, и я, сглотнув… отстранилась.

— Вы не сказали, как одеться, — пояснила я свой порыв. — Вы сказали, что будем кататься, но не говорили, как именно. Я не знаю, что мне надеть.

— Разумеется, — губы короля скривила усмешка, и он отвернулся: — На санях, ваша милость, мы поедем на санях. Ступайте.

— Простите, я не хотела вас напугать, — пробормотала я себе под нос и уже отвернулась, чтобы выйти из покоев, однако вскоре остановилась, выдохнув: — Ой.

— Вы меня не напугали, — ответил король. — Скорей, воодушевили… — это он произнес уже значительно тише, и я еле расслышала последнее, однако мое восклицание прервало эту фразу, и монарх, обернувшись, спросил: — Что там у вас опять?

У меня был гвардеец. Он стоял в дверях и ждал, что скажет его господин. Должно быть, верный страж хотел остановить меня, но, не увидев угрозы, так и не предпринял каких-либо действий, только закрыл собой проход в приоткрытой двери.

— Увидел что-то интересное? — как-то желчно вопросил у гвардейца Его Величество. — Выпустите ее милость, у нее есть право входить в мои покои, когда у меня нет… гостей.

Осознав, что он имел в виду, я вспыхнула, сама сдвинула гвардейца в сторону и ушла к себе, стараясь подавить неожиданное негодование. Вот уж спасибо, государь, еще одна милость. Только вот, когда у него… гости, я могу в лепешку разбиться, а не войду, пока важное занятие короля не покинет его спальни. И тут же представила себе, как влетаю в самый разгар…

— Ужас какой, — схватившись за пылающие щеки, буркнула я.

Передернув плечами, я прибавила шаг, но вдруг остановилась и зафыркала, пытаясь сдержать неуместный нервный смешок, рвавшийся наружу. Да уж… Пассаж был бы занятным. «Государь, я к вам по делу, которое не требует отлагательств». «Одну минуту, ваша милость, я почти освободился. Мы займемся вашим делом, как только я закончу с… гостем». Теперь я и вовсе рассмеялась, потому что представила хорошо знакомое мне непроницаемое выражения лица Его Величества.

— С ума сойти, — справившись с собой, покачала я головой, а затем, велев себе не забивать голову всякими глупостями, скрылась за дверью своих комнат. Как бы там ни было, но заходить к нему в покои я вовсе не собиралась. Все наши дела с ним начинались и заканчивались в кабинете, но никак не в покоях.

А вскоре я вышла, одетая в шубку и в кокетливую меховую шляпку. Государь уже ждал. Его взгляд прошелся по мне, а затем, улыбнувшись, монарх подал руку:

— Вы в любой одежде хороши, ваша милость. Идемте.

Сам он был одет в пальто с меховым воротником и меховую шапку с хвостом, спускавшимся государю на плечо. Кажется, в похожих головных уборах ходили охотники. Впрочем, рядом со мной и был настоящий охотник. В любом случае, я могла бы вернуть государю его комплимент, смотрелся он недурно.

Спускались мы по парадной лестнице, ни от кого прятаться король не собирался, а мне было безразлично, что подумают придворные. За эти пару месяцев, что я служила помощником королевского секретаря, кто-то говорил со всей уверенностью, что Его Величество просто скрывает то, кем я ему являюсь на самом деле, а дальше слух разнился. В первой его версии было сказано, что король оберегает мою честь, во второй — я просила это скрывать ото всех, а по третьей — так он скрывал от своей официальной любовницы, что забавляется еще и со мной. А должность… ее просто не существует. Ну и пусть Хендис утверждает обратное и порой даже скупо хвалит меня другим придворным за старательность — он просто действует по приказу государя.

Конечно, в это верили только те, кому хотелось. Я в сплетни не вмешивалась, клеветников, как когда-то герцога Ришема, к ответу не призывала. За меня говорили другие. Тот же Дренг, к примеру, или Фьер. Да и магистр обещал наложить печать молчания на сплетников, если они посмеют говорить гадости о честной и порядочной девушке. Хендис язвил на всякие попытки стребовать с него признание в истинном положении дел, а секретари Кабинетов и их помощники, которые зачастую были связаны со мной по делам службы, попросту смеялись, слушая нелепые слухи.

Что до короля… К нему осмелилась подойти с требованием ответа только его тетушка, измученная вопросами и промедлением в продвижении ее ставленницы. Сама я при разговоре не присутствовала, но мне рассказал магистр.