Замок янтарной розы. Книга 2 - Анна Снегова Страница 58

- Вы что здесь делаете?! Убирайтесь, живо!!

Скорее чувствую, чем слышу злой окрик Моржа, который оттаскивает меня от борта рывком своими огромными руками-клешнями. В ту же секунду длинное чёрное щупальце обрушивается на место, где я только что стояла, и в щепы разносит фальшборт. Остальные извиваются над нашими головами.

Мысленно взываю к лису.

Сделай что-нибудь! Хоть что-нибудь!..

Печальный голос моего питомца в голове топчет всякую надежду.

Это существо – древнее и сильнее живых замков. Оно такое же древнее, как сам океан. Я для него – не более, чем песчинка, попавшая под чешую. Но я попробую, хозяйка.

Подарок снова растёт – увеличивается в размерах до среднего такого китёнка. Подходит к самой кромке обломанного борта и застывает, вытягивая чуткий настороженный нос в сторону моря. Морская тварь на секунду прекращает смертельный танец щупалец и кажется, тоже всматривается слепой безглазой мордой в странное, упрямо сверкающее в темноте существо, которое осмелилось бросить ей вызов.

Сколько продолжается это противостояние взглядов, я не могу сказать – совсем теряю счёт времени. Только прекращается оно быстрее, чем успеваю хотя бы вздохнуть.

Сразу десяток чёрных змей обрушивается на моего лиса, обвивает его от головы до лап… и просто стаскивает за борт, топит, и он погружается глубоко в тёмные бурлящие воды, унося с собой свой дивный свет.

Не могу поверить в то, что случилось только что на моих глазах. Не могу осознать. Сознание будто раздваивается – одна его часть цепляется ледяными руками за трос, другая словно со стороны, отстранённо наблюдает за тем, как прибегают ещё люди… как плечом к плечу сражаются Ири и Морж – её сабля сверкает во тьме и танцует в руках, а его клешни впиваются в одно из щупалец монстра и отсекают кончик, но на смену ему чудовище, взревев, присылает десяток новых… как кто-то из матросов, кажется Якоб, испускает громкий отчаянный вопль – его за ногу поднимает Кракен прямо в воздух и вышвыривает за борт…

А дождь всё льёт и льёт с расколовшихся небес, и корабль, дрожа всем телом, как раненый зверь, то взмывает вверх, то камнем ныряет вниз на гигантских волнах. И начинает трещать в чёрных кольцах щупалец Кракена, который всё туже и туже стягивает их на хрупком теле упрямого «Изгнанника».

С протяжным стоном падает мачта где-то позади, на корме. И этот звук, наконец, выводит меня из помертвевшего оцепенения.

Я не буду просто стоять и смотреть на то, как умирают мои друзья.

Я не позволю.

Просто не позволю.

Кажется, все силы мироздания сплотились против меня, чтобы не позволить дойти до капитанского мостика. Волна за волной обрушивается на голову, заставляя останавливаться и пережидать. Раз за разом поскальзываюсь и падаю там, где заканчивается трос и приходится преодолевать последние метры скользкой палубы чуть ли не ползком, отвоёвывая каждый шаг.

Но я делаю это. Потому что капитан корабля может быть только в одном месте в этот страшный момент.

На капитанском мостике замер как статуя Генрих – сильные руки вцепились в штурвал. Это лишь его бремя – в одиночку направлять движение корабля в бьющемся сердце бури, в бешеном рёве разгулявшейся стихии. Невероятным усилием воли, чувствуя каждую доску на корабле как часть собственного тела, он должен контролировать движение судна через волны. Заставлять поворачиваться к ним так, чтобы очередная волна не разбила в щепы, не потопила, а вознесла на гребне и дала скатиться вниз, как по ледяной горке на санях. И если он хоть на секунду отвлечётся… если не справится… если упустит штурвал… всех нас закрутит водоворотом как безвольную щепку и море разделается с нами ещё быстрее, чем Кракен.

Забираюсь на капитанский мостик. Я добралась. Я всё-таки добралась!

С трудом могу различить Генриха в резких вспышках молний.

Потемневшие волосы облепили его лицо, рубашка кажется почти прозрачной, вздувшиеся мускулы на руках бугрятся – он из последних сил удерживает штурвал, и я знаю, что будет держать, даже если умрёт прямо здесь. Даже мёртвым будет стискивать его в окоченевших пальцах.

Ярость в глазах. Он хочет переспорить судьбу. Он не собирается сдаваться, даже если всё против нас. «Пока живы мы – жива надежда». Так сказал он мне когда-то, полушутя, развлекая одной из очередных баек. Бесконечно давно, в какой-то другой жизни, где не было смерти и боли – только свет, тепло и любовь.

Собирая остатки сил, бросаю непослушное тело вперёд. Почти не чувствую ни рук, ни ног. Проскальзываю под его локтем и цепляюсь за мокрую ткань рубашки на груди. Опираюсь спиной о штурвал, чтобы не упасть.

Его почерневшие глаза на жёстком, словно высеченном из камня лице при виде меня сверкают яростным блеском.

 Скольжу ладонями по коже вверх, обвиваю шею, приникаю всем телом.

- Поцелуй меня!!

Звуков уже не слышно в рёве бури, но он читает по губам. Кричит в ответ:

– Ты сошла с ума?!

Я тоже лишь по движению губ понимаю, что он говорит. Прижимаюсь ещё крепче – так, чтобы никакая стихия, никакая сила в мире не смогли оторвать. Если ничего не получится, я хочу так и умереть – рядом, сердце к сердцу, разделив последнее сердцебиение и последний вздох.

Но у меня должно, должно получится. Я уже чувствую её – свою магию, которая в слепом гневе поднимается во мне всесокрушающей волной. Хватит! Слишком долго терпела. Слишком долго позволяла слепой судьбе играть нашими жизнями. Больше некуда отступать – или я смогу победить стихию и загнать обратно древнее чудовище, выползшее из тьмы веков нам на погибель, или всё будет кончено, и «Изгнанник» пополнит кладбище кораблей на дне морском ещё одним экспонатом.

Тянусь к жёсткой линии сомкнутых губ своего любимого мужчины и выдыхаю:

- Ты не понимаешь! Просто поцелуй меня – поцелуй как в последний раз!..