Награда проклятого демона - Ольга Силаева Страница 58

Он сощурился:

— Или у тебя остались к нему чувства? Ты прекрасно помнишь, как он отправил тебя восвояси. Насколько я помню, он до сих пор на тебя даже не смотрит.

Леавис выпрямилась. Её лицо вновь сделалось холодным и твёрдым.

— Никаких чувств, Ваше Величие. Я всё выполню.

— Тогда иди.

Леавис низко поклонилась — и исчезла. Мы остались втроём, если не считать охраны императора, стоящей поодаль.

— Леавис явно не хотела выполнить ваш приказ, Ваше Величие, — напряжённо сказала я. — Если есть хоть малейший шанс, что она может перейти на сторону Церона…

— Он никогда даже не подойдёт к ней, — очень холодно произнёс император. Со знакомой уже абсолютной уверенностью. — Не заговорит с ней и уж тем более не попробует перетянуть её на свою сторону. Это невозможно.

Я моргнула:

— Почему?

Но император уже повернулся к Тени.

— Ты расскажешь мне способ обойти проклятие, — обманчиво мягко произнёс он. — Немедленно. И поверь, если мне не понравится твой ответ, следующие вопросы тебе буду задавать не я.

За его спиной вдруг распахнулись крылья, и я невольно охнула — потому что это и впрямь были крылья высшего демона. Чудовищных размеров, отливающие багровым, колышущиеся за спиной не то перьями, не то щупальцами, они обнажали его демоническую природу предельно ясно. К моему горлу подступила тошнота.

— Ваше Величие. — Тень поклонился. — Я готов объяснить, но, думаю, Церон этим способом воспользоваться не сможет. Ведь вас волнует именно это, правда?

Он усмехнулся, и его собственные крылья, свободные и величавые, воспарили над его спиной.

— Ведь вы прокляли его?

Я открыла рот. Император проклял Церона?

Всё вдруг встало на свои места. И уверенность императора Адриана в том, что Церон не сможет его предать, и их странная дружба, которая продержалась столько лет, и в первую очередь то, почему Церон относился к Тени как к наперснику, а не как к рабу. Церон был столь мягок и почти дружелюбен с Тенью именно потому, что император был мягок с самим Цероном.

— Говори, — коротко приказал император. — О себе, не о Цероне. Как ты смог его атаковать?

— Мой брат принял моё проклятие по своей воле, и оно распространилось на нас обоих, — спокойно сказал Тень. — Во время боя с Цероном я взял проклятие на себя, и на считаные секунды мы с Конте сделались свободны. Если кто-то, хоть император, хоть последний мусорщик, тронет моего брата, я разнесу всё Подземье в щепки. Надеюсь, в этом вопросе недопонимания не возникнет.

Его голос был так же спокоен и ровен, словно они с императором обсуждали новый фасон обуви.

Император долго молчал, глядя на Тень. Наконец он кивнул.

— Принято. Убери своего брата отсюда, как только сумеешь.

— Так и будет, — ровно проговорил Тень.

— Хорошо. Ты сам понимаешь, что случится в противном случае.

Наступило молчание.

— Я всегда учил Церона, что проклинать следует своего ближайшего союзника и никого иного, — задумчиво произнёс император. — Женщина и так будет принадлежать тебе. Врага можно убить. Но чудовищно рисковать собой, налагая проклятие, можно лишь ради величайшей выгоды — и величайшей дружбы.

Я чуть не поперхнулась. Дружбы? Нет, серьёзно? Дружбы? Извращённая связь, соединявшая их все эти годы, — это была дружба?

— Как это случилось? — негромко спросил Тень.

— Мы были детьми. Мне не было и двадцати, я едва познал свою первую женщину, а Церон и вовсе… — Император оборвал себя и усмехнулся. — Но детство заканчивалось. Я знал, что рано или поздно Церон повернётся против меня, и он знал это тоже. У меня было три пути. Ограничить нашу дружбу, отдалить Церона и больше не поверять ему своих планов. Оставить его рядом, рискуя собственной жизнью, и спать с ножом под подушкой. Или сохранить нашу дружбу, связав нас проклятием на всю жизнь.

— Не дружбу, — не выдержала я. — Это пытка!

— Это жизнь, — холодно возразил император. — Твой Тень жив и здоров, а также прекрасно кувыркался в Рин Дредене с тобой, пока не захватил город. С проклятием можно жить и здравствовать долгие десятилетия, если покоришься руке, которая это проклятие наложила.

Он поморщился.

— Я чуть не умер в ту ночь. Церон тоже… два юных идиота, мы не захватили с собой в подвал ни зелий, ни лекаря, а сил, чтобы выбраться самим и позвать на помощь, у нас не было.

Я бросила быстрый взгляд на Тень. Он рассказывал, как плохо было ему, висящему на цепях и умирающему от жажды, но то, что больно было и Церону?.. Этого я не знала.

— Церон согласился принять проклятие? — странным тоном произнёс Тень. — Сам?

— У нас был честный разговор, — бесстрастно произнёс император. — И я объяснил, на какой риск готов пойти ради того, чтобы он остался стоять у подножия престола.

— Вы могли бы просто друг другу довериться, — тихо сказала я.

Тень и император одновременно посмотрели на меня так, словно с ними заговорила колонна. В этот момент они были так похожи, что казались отражениями друг друга.

— Понятно, — вздохнула я.

Вновь наступило молчание. Гулкое молчание тронного зала, где стоял проклявший лучшего друга император, проклятый этим лучшим другом полукровка — и охотница на демонов, которой здесь совершенно не было места.

— Церон планировал свергнуть вас, Ваше Величие, — уронил Тень. — Как, если он был проклят?

— О, это было бы весьма сложно, ты прав, — усмехнулся император. — Я отдал ему достаточно изощрённые приказы в том, что касалось меня и моих двух сыновей. Как я понял, он передал потом эти приказы тебе. Как жаль, что Церон не подумал об экзорцизме, правда?

Вот почему император Адриан был так уверен, что Церон не принимал участия в убийстве сыновей императора. Церон просто не мог этого сделать: проклятие бы ему не позволило.

Император поднял голову, глядя на трон, и крылья за его спиной хищно качнулись.

— Не знаю, как именно он хотел опрокинуть подо мной трон, — произнёс он. — Возможно, у него не было плана и он ждал, пока я умру. Может быть, он искал лазейку — или уже нашёл её, кто знает? Теперь это лишь пустое любопытство. Я не желаю рисковать собой, оставляя Церона в живых лишь для того, чтобы услышать пару ответов. Или не услышать, если он откажется говорить, кроме как под пыткой.

Император помолчал.

— А пытать его я не желаю. — Он криво улыбнулся. — До сих пор.

Я кашлянула.

— Церон говорил мне, что, если проклясть и не отдавать потом никаких приказов, будет расплата. Ночью будет приходить боль, всё чаще и чаще.

— Именно, — холодно кивнул император. — Поэтому я отправил Церона в Рин Дреден, подальше от меня. Я не давал ему никаких новых приказов — и давление проклятия делалось всё сильнее. Его ночи стали кошмаром.