Племя - Александр Прозоров Страница 57

Теперь Посланник Богини начал понимать, почему обитатели морского леса считают сушу обителью злобных проклятых существ. Счастье еще, что мангровые леса стоят на соленой воде — иначе эти черные ленты вообще не дали бы людям пользоваться пирогами.

Тут Найл вспомнил про пресную воду, хранящуюся в кувшинах в каждой из хижин. Откуда туземцы ее берут? Неужели отправляются сюда, в смертоносные для них пресные воды? Очень может быть — не даром пиявки умеют так лихо разделываться с их пирогами.

Хотя, возможно, жители морского леса собирают дождевую воду. А еще скорее, используют оба источника: при долгой засухе приплывают за пресной водой сюда, а в остальное время с надеждой ждут дождей.

Приближение настоящего леса ознаменовалось появлением молодых ростков, напоминающих вросших в мелководье длинноногих пауков — высокие ажурные корни, неотличимые от широко расставленных лап, прикрытые сверху россыпью крупных, с человеческую голову, светло-зеленых цветов с толстыми мясистыми лепестками.

Пахло от них, как ни странно, натуральным пчелиным медом. А может, сладковатый аромат распространяло какое-то другое растение, невидимое с борта корабля.

Здесь еще разрезали воздух крупные мухи и мотыльки, звенели тонкими крылышками комары, выставляли из воды бронированные попки жуки-плавунцы, но над всей этой жизненной суетой уже реяли крупные желтые лесные стрекозы, готовые защищать воздушное пространство от любого летающего или ползающего чужака. Водное пространство морского леса защищала сама вода — горькая морская соль вставала на пути обитателей Голодной реки непреодолимой стеной.

Несмотря на сгущающиеся сумерки, Назия вела флотилию вниз по течению до тех пор, пока жужжание мошки и занудное пение комаров не осталось далеко позади. В темноте отодвинувшиеся почти на сто метров берега казались сплошной темной стеной, и только на рассвете стало ясно, что это выпирающие из воды мангровые деревья. Экспедиция вышла в море.

Напор течения заметно ослаб — истекающая из реки прозрачная вода частично уходила в стороны, просачиваясь между корнями деревьев.

Слева, далеко над горизонтом, ползли густые облака. Наверное, там было очень ветрено, но сквозь заросли Грязного леса неизбежные в свежую погоду волны пробиться не могли, тратя все свои силы на взбаламучивание ила и грязи со дна. Зато правый, обитаемый лес волнения почти не ощущал, и вода хранила там изумительную прозрачность, столь важную для охотящихся с помощью луков туземцев.

Найл вспомнил, что нарушителей обычаев в кланах принято изгонять в Грязный лес. Получается, их обрекали на голодную смерть — что бы пустить стрелу, не вспугнув добычи, рыбу требовалось разглядеть с расстояния хотя бы двух метров.

С правого борта из глубины поднялась черная лента пиявки, скользнула вдоль борта в направлении долбленки, но атаковать не стала, снова растворившись в глубине.

Похоже, пресная и морская вода перемешались здесь еще не до такой степени, чтобы убить пресноводного паразита, но вполне в достаточной, чтобы отбить у него аппетит.

— Весла на воду! Оба борта не торопясь! — скомандовала Назия.

По мере ослабления течения все сильнее ощущалось влияние встречного ветерка, напирающего на высокие носы кораблей. Пары весел, обеспечивающих управляемость судов стало явно недостаточно для нормального движения.

Найл оглянулся.

На обоих малых кораблях вместо семи пар весел воду вспенивали только четыре. Флагман мог похвастаться всеми десятью парами, но на многих скамьях сидели не положенные два гребца, а по одному.

Судя по всему, моряков на флотилии хватало только на два полноценных экипажа… Но предложить Назии бросить один из малых кораблей у правителя язык не поворачивался.

Еще одна ночевка под мерное пошлепывание волн о борт, и с утра Посланник Богини начал вглядываться в деревья, разыскивая знакомое место. Его всегда удивляли мысли горожан, считающих все лесные заросли на одно лицо. На самом деле любая рощица имеет свой, неповторимый признак. Где-то много низового кустарника и пышные лиственные деревья, где-то над овальными кронами торчат хвойные пики, где-то опушка пахнет сладковатыми камнеломками, где-то кисловато-резким зверобоем, где-то терпким шиповником. Это в городах, куда не пойди, везде только стены да окна, стены, да окна, стены…

— Стой! Все, Назия, пришли.

— Весла на борт! — моментально отреагировала морячка. — Тигнай, Кирнук, сбросить якорь!

Буруны перед высоко загнутыми носами мгновенно опали, флотилия разошлась немного в стороны — чтобы не задеть друг друга бортами во время стоянки — и замерли, мерно поворачиваясь под порывами ветра и воздействием совсем уже слабого течения.

— Вы уверены, что это здесь, правитель? — обвела взглядом стену мангровых деревьев командующая флотилией.

— Разумеется. Вон стоят рядом три дерева одинаковой высоты, рядом одно с раздвоенной вершиной, и тут же еще два на треть меньше ростом. — Найл задумчиво потер подбородок. — Да, сами они о нашем визите могут не догадаться. Дай мне двух гребцов, придется нам с Нефтис снова плыть в клан Ореховых Стержней.

Посланник резко развернулся к лесной стене, ощутив там шевеление и характерные для человеческого мышления импульсы беспокойства.

— Странно… Они ведь знают, кто мы такие… Почему тогда боятся? Не успели приготовить ткань? Или что-то случилось с Айваном?

У правителя возникло желание взять вместо гребцов еще троих воинов, но он тут же передумал: перевернуть долбленку с пятью тяжело вооруженными воинами куда проще, чем с умеющими работать веслами гребцами. Если уж клан Ореховых Стержней приготовил ловушку, то воинов лучше сохранить для ответного удара. Плавать ведь можно не только на пирогах, но и на узких плотах — а разницу в скорости и маневренности вполне компенсируют пара арбалетов.

На мостик поднялись хорошо знакомые Найлу Лохарь и Тигнай и принялись подтягивать лодку. Похоже, морячка пожертвовала для него самыми опытными людьми.

По веревке правитель первым спустился вниз, занял место на корме, следом опустилась Нефтис, сразу перебросив щит из-за спины вперед и прикрыв собой Посланника Богини. Гребцы соскользнули почти одновременно, привычным рывком распустили узел и взялись за весла.

— Куда плывем, мой господин? — деловито поинтересовался Тигнай.

— Видите во-он то дерево с раздвоенной вершиной? Нам нужно мимо него и в глубь леса по прямой.

Моряки опустили весла в воду вдоль борта, несколькими толчками повернули долбленку носом в указанное место, после чего принялись разгонять ее сильными толчками.

— Теперь немного левей, мимо дерева с низкими ветвями. А толстое поросшее мхом дерево лучше обойти справа, — поначалу Найл пытался объяснять дорогу подробно, но вскоре перешел на более простые и ясные команды: — Нос левее, нос правее, нос прямо.

Спустя час на пути встретилась одинокая пирога с двумя туземцами. Найл положил руку на рукоять меча, прощупывая их мысли, но агрессивности в их сознании не обнаружил. Скорее, их наполняла некая отчужденность, опасливость — примерно такая, какую испытывает любое животное или насекомое при встрече с ядовитой змеей.