Зверь - Сергей Шведов Страница 57

– Счетами мы его, конечно, обеспечим, но есть еще одно немаловажное обстоятельство. Кажется, Иван обнаружил место, где содержится Макс фон Бюлов. Его прячут в храме, где уже во всю идут отделочные работы. Я назначил Седельникову встречу на семь вечера. Он должен проводить нас до храма. Я прихвачу на всякий случай двоих ребят. Думаю, этого будет достаточно. По словам Седельникова, ночью в храме остаются только сторожа. Так что с этой стороны проблем не будет.

Воронин бросил взгляд на часы. Время давно уже было не обеденное, тем не менее он считал, что перед столь ответственной операцией следует подкрепиться. Иванов не возражал. Герман поручил свой примелькавшийся «форд» заботам Клыкова и отправился в ресторан «Славянский базар» на плебейской «Волге», имея, впрочем, в качестве водителя полковника ФСБ. На входе в ресторан они нос к носу столкнулись со следователем Песковым. Герман рассыпался в извинениях, но Юрий Григорьевич лишь рукой махнул. Ничего странного в появлении следователя именно в этом ресторане, конечно, не было, поскольку «Славянский базар» был расположен недалеко от прокуратуры, тем не менее Воронин навел справки у знакомого официанта и выяснил, что Песков сидел за столиком у окна с иностранцем.

– А почему вы решили, что этот брюнет иностранец?

– Он разговаривает с акцентом.

– Они общались?

– Я не прислушивался. Кажется, да. Ваш знакомый назвал иностранца Альфонсом.

Иностранец как ни в чем не бывало сидел за своим столиком и с аппетитом поглощал блинчики с черной и красной икрой. Был он смугловат и темноволос, возраст – около сорока, худощав и представителен на вид. Словом, по всем статьям добропорядочный обыватель, приехавший в Санкт-Петербург, чтобы полюбоваться на творение Петра Великого и полакомиться национальной кухней.

– Приятного аппетита, – пожелал гостю северной столицы Воронин, присаживаясь к столу. – Вы не возражаете?

Почти все столики в ресторане были заняты, так что претензии джентльменов на два освободившихся стула вряд ли можно было назвать необоснованными.

Иностранец улыбнулся и вежливо кивнул головой.

– Настоятельно рекомендую вам попробовать стерлядь. Ее здесь изумительно готовят, – сказал бывший опер.

– Благодарю.

– Извините, я не представился. Герман Воронин.

Иностранец бросил на слишком навязчивого аборигена недовольный взгляд, но все-таки назвал себя:

– Альфонс Ридегер. Я из Аргентины.

– Интересуетесь русской стариной?

– Только с гастрономической точки зрения, – усмехнулся Ридегер. – Извините, господин Воронин, но мне нужно идти. Приятно было с вами познакомиться. А стерлядь я обязательно попробую в следующий раз.

Ридегер действительно говорил по-русски с акцентом, зато правильно расставлял ударения и не путался в падежах. Интересно, о чем же они беседовали со следователем Песковым? Неужели только о русской кухне? Воронин проводил иностранца глазами, Ридегер приветливо помахал ему от двери рукой.

– Мне нужны сведения о бабушке Василисы Радзинской.

– Зачем? – удивленно вскинул глаза Иванов, занятый как раз той самой стерлядью, которую только что нахваливал Воронин.

– Эта дама, я имею в виду премудрую Василису, смутила питерскую языческую элиту своей претензией на божественное происхождение. Согласись, Георгий, для такой претензии должны быть хоть какие-то основания. Кроме того, Щеголев до поросячьего визга боится бывшую жену. У него руки затряслись, когда он ее увидел. Причем, как мне кажется, Борис Степанович даже самому себе не признается в этом своем почти мистическом чувстве. У меня был опыт близкого общения с одной женщиной из Мореевки, так вот в момент страстных объятий мне показалось, что сквозь ее прекрасный лик проступили звериные черты. Кто знает, быть может, и Щеголев заметил нечто подобное у Василисы.

– Ты меня пугаешь, Герман, – нахмурился Иванов.

– Проверь также родословную Юлии Песковой. Мне кажется, что встреча Юрия Григорьевича с Альфонсом Ридегером была не случайной.

– Ладно, я наведу справки.

Ровно в семь вечера, как и договаривались, Седельников подсел на заднее сиденье «Волги», потеснив двух молчаливых сотрудников полковника Иванова. Вид у него был взволнованным. Первым делом он пригладил волосы и поправил сбившийся галстук.

Воронин с интересом наблюдал за лейтенантом.

– Кажется, вы поссорились с Юлией, молодой человек?

– Не с Юлькой, а с Наташкой, – смущенно улыбнулся Седельников. – Это моя подруга. Она где-то увидела нас и приревновала.

– И приревновала, как мне кажется, не без причины? – вскользь заметил Иванов, трогая машину с места.

– Да ничего подобного, – обиделся лейтенант. – Не было у нас ничего с Юлькой. Клянусь. Что же мне, и для вас теперь справку брать?

Воронин рассмеялся, Иванов усмехнулся, даже молчаливые сотрудники ФСБ выказали некоторые признаки оживления. Возмущение Седельникова было вполне оправданным. Человек, можно сказать, работал в тылу врага, не щадя живота своего, а тут сплошные подозрения, причем сразу с двух фронтов.

– Юлька была любовницей Семена Морозова, – выпалил лейтенант.

Это были важные сведения. Впрочем, Воронина они не очень удивили. Капитан Морозов, царство ему небесное, пользовался большим успехом у дам. Другое дело, что не следовало бы ему вмешиваться в семейную жизнь хорошего знакомого и соблазнять его жену. Но, как говорят в таких случаях циники, сердцу не прикажешь, а жеребячий пыл морализаторскими сентенциями не унять.

– Откуда ты это знаешь?

– Видел в сумочке у Юльки фотографии. Случайно. Ну или почти случайно. Она оставила сумочку раскрытой, и я в нее заглянул. Там они сняты в достаточно откровенных позах. А потом Юлька попросила у меня денег. Сказала, что ее шантажирует один негодяй.

– И вы, товарищ лейтенант, отдали ей сто тысяч рублей казенных денег, – догадался Воронин.

– В общем, да, – покраснел Седельников. – А как я еще мог ей доказать, что действительно занимаюсь бизнесом? Ведь для бизнесмена это не очень большие деньги, правда?

– Вы поступили правильно, – спокойно отозвался Иванов. – Круглов, выдай товарищу лейтенанту еще пятьдесят тысяч на карманные расходы.

Широкоплечий блондин, сидевший рядом с лейтенантом, полез во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда пачку денег. Седельников облегченно вздохнул. Судя по всему, он никак не ожидал, что растрата казенных денег так легко сойдет ему с рук. И не сошла бы, работай лейтенант на родное милицейское ведомство. Но у ФСБ, видимо, свои представления о том, сколько можно потратить агенту, засланному в тыл врага.

Впрочем, Герман тоже считал, что Седельников поступил правильно, ибо добытые им сведения стоили тех денег, которые он потратил. Во-первых, всплыл Альфонс Ридегер, о существовании которого ни Воронин, ни Иванов не догадывались, а во-вторых, появились основания полагать, что подозрения Германа в отношении следователя Пескова не были такими уж беспочвенными. У Юрия Григорьевича были, оказывается, причины не любить капитана Морозова. Скорее всего, Морозов заподозрил, что с его любовницей что-то не так. Но, видимо, подобно Воронину, решил, что ему это просто чудится. Мало ли что может показаться человеку в момент любовного экстаза! Но, должно быть, последние события заставили капитана взглянуть на свои взаимоотношения с Юлией Песковой под иным углом зрения. Он попытался выйти через Юлию на Василису Радзинскую, однако его попытались задержать звонком по телефону. А потом, когда поняли, что договориться с ним не удастся, остановили пулей. Выходит, капитана Морозова устранила Василиса, а Воронин совершенно напрасно грешил на Зверя. Вот стерва, такого мужика угробила!