Город теней - Михаил Шухраев Страница 57

Санкт-Петербург,

начало января 2011 г.

— Ну вот, друг мой, оно и началось, — ухмыльнулся Игорь. — Я знал, что рано или поздно это сработает…

— Что именно «это»? Мало того, что вы сваливаетесь тут, словно снег на голову прошлой зимой…

— Продолжу ваши поэтические аналогии — словно сосулька, сбитая лазером, — Игорь даже хмыкнул. — Так вот, раз уж речь зашла об аналогиях… Ну, вот очень хорошо известный из шпионских романов сюжет — предположим, некто всерьез опасается, что в его отсутствие в его квартиру может кто-то проникнуть и обыскать. И он ставит небольшую защитку — клочок бумажки, который будет замечен дилетантом — и водворен на прежнее место. И, скажем, волосок, который под силу обнаружить профессионалу, да еще и не каждому.

— И что?

— И то, что волосок при наличии бумажки не обнаружит и хороший профессионал. Так оно и вышло. Милые маленькие блочки-жучки в мозгу нашего друга-вампира сработали. Кто-то в его мозгах немного покопался — и очень слабенький мой блок напрочь уничтожил.

— А второй блок дал вам сигнал?

— Примерно так. И теперь мы точно знаем, кто этот самый «кто-то». И примерно представляем, что ему потребуется. Ильюша, тихий милый сотрудник одной не самой приятной конторы. Зовущейся С.В.А.

— А вампир ему зачем?

— Есть у меня подозрение, что этот Илья — тихий омут, — серьезно ответил Игорь. — А там, как знает магическая контора номер два, без бесов, как правило, не обходится. Как минимум, рассчитывает при помощи дикого вампира и зеркальца получить неограниченную власть в С.В.А. Самое любопытное, что у него неплохие шансы этого добиться. О диких вампирах в городе давно уже не слышали, а такие артефакты, как зеркало… На дороге они точно не валяются!

— И что будем делать мы, третья сила?

— Ждать развития событий. Что нам еще остается? — пожал плечами Игорь.

* * *

Тот холодный январский день был более чем богат на события. Как раз в тот момент, когда Саша звонил в О.С.Б., для Африки холодным отнюдь не был. Не зря же советник президента некоей очень жаркой во всех смыслах республики прозвал ее про себя «Адской Сковородкой»! Что и не мудрено — ведь он был единственным белым в правительстве.

Откуда он взялся, не знал и сам президент. Да и не так это было важно.

Как раз в этот день президент, выступая на митинге, объявил: грамотность должна стать абсолютно всеобщей. Срок выполнения — год.

Можно было подумать, что это — набор слов такой. Но президент намеревался свой указ исполнить. А был еще и второй, секретный, доступный лишь небольшому кругу лиц. Учеников, проявивших особые способности, предлагалось воспитывать в совершенно особом закрытом интернате.

Что за «особые способности», понятно было далеко не всем. Но советник, в котором любой сотрудник О. С. Б. Петербурга немедленно признал бы исчезнувшего Воронова, прекрасно представлял: еще немного, и в этой стране появится, возможно, сильнейшая магическая организация.

* * *

— Достали эти холода, — буркнул Николай, когда они с Сашей возвращались по домам.

Сашина статья была дописана и полностью одобрена главным редактором «Муниципальных новостей» — то есть, Колькиной мамой. Разумеется, смыслом статьи было следующее: нацизм — явление безобразное, особенно для города, более всех прочих пострадавшего от нацистов, но можно и нужно предотвратить все экстремистские проявления. И сделано это наверняка будет — в конце концов, мы ведь европейская страна. Ну, и статистика приводилась соответственная, и об участившихся нападениях на африканцев говорилось особо. Но пара фраз наводила на странные совпадения.

Саша постарался на славу, правда, ни единым словом не обмолвившись о возможном ритуальном характере убийств. Этого бы никто ему не разрешил сказать.

Сейчас он шел молча, отвечая на реплики приятеля только нечто вроде «ага» или «конечно».

— Слушай, вот потеплеет — надо бы к Кириллу на дачу. — Колька говорил слишком быстро, как будто пытался приглушить что-то невысказанное. — Помнишь, что там прошлым летом сотворилось, в его день рождения? Его предки, наверное, уже все забыли…

— Угу, — пробормотал Саша.

Саше невольно вспомнились события, в сравнении с которыми вчерашняя пьянка могла показаться детским утренником. Правда, он и Колька тогда вовремя отправились на второй этаж дачи со своими подружками, поэтому лишь наутро обнаружили во дворике Эйфелеву башню из поломанной мебели, возвышающуюся на покалеченном кухонном столе, к которому какой-то пьяный остроумец прикрепил табличку с косой надписью «Столик накрыт». Отпраздновали основательно — кто-то попробовал выцарапать на доме «Здесь был Вася», но сил хватило только на первые буквы «зд» — а потом любитель наскальной росписи благополучно сполз вниз, где и проспал всю ночь, благо было тепло. Нашлись среди гостей и любители ролевых игр, причем вооруженные мечами — и, должно быть, только судьба, хранящая пьяных, уберегла обоих ролевиков не только что от ранения, но и от царапин. Кстати, и Саша в фехтовании на мечах до того поупражнялся, правда, на более-менее трезвую голову…

— Святые у Киры предки, — продолжал Колька, и вдруг остановил поток красноречия. — Да ты чего сегодня такой смурной?

Саша обернулся к приятелю, но ничего не сказал.

— Все с тобой понятно, — на сей раз голос Кольки прозвучал вполне серьезно. — Не беспокойся, не ты один. Я об этом тоже думаю. Первое настоящее расследование? Думаешь, рисковать не захочу?

— Просто я не знал, что… — пробормотал Саша.

— Нет уж — раз мы друзья, то вместе все начали, вместе и расхлебывать будем. Еще орден какой-нибудь африканский получим — за спасение их студентов. С завтрашнего дня — вперед полным ходом!

* * *

Именно в тот самый день Алена Модина окончательно поняла — придется питаться бомж-пакетами, иначе никак! Надо экономить каждую копейку, делать то, что ей было совершенно несвойственно — считать деньги!

А самое главное — спешно устраиваться на работу. На любую работу. Иначе — гибель. Иначе будет поздно!

Она не могла понять, что происходит. Ясно было только одно — о паре-тройке одолженных тысяч придется забыть, притом — возможно, забыть навсегда. Как бы очередная жертва ее одалживаний не набрала бы соответствующий телефонный номер — мол, приезжайте поскорей, добрый доктор-психиатр, тут у нас тяжелобольная, лягушкой вот себя вообразила, царевной, наверное…