Охота на оборотня - Алина Илларионова Страница 56

— Спасите хозяина!

— Вилль! Ви-илль!

— Хозя-а-аин! Открой!

— Спаси! Спаси! — ревёт дом. — Спаси сестру!!!

Запах горелого мяса… Копоть и пепел застилают глаза… Он покрылся гарью, чернота ползёт по коже, разъедая её… Симеон, где же ты?!

— Симка!!!

— Хозя-а-аин! Пусти! Открой!

Зверь падает — не устоял. Поперёк тела свалилась горящая балка, в плечо воткнулось огненное копьё…

…Помогло море. Свирепый ледяной шквал обрушился на берег, смёл дом, унося с собой и запахи. Вилль остался лежать один на берегу такого знакомого Бескрайнего Океана.

Алесса с перепугу не нашла ничего лучшего, кроме как вылить ему на голову полный ковш воды. Эльф тут же закашлялся, а Симеон перестал орать и застыл на полу меховым ковриком. Девушка уселась рядом с Виллем, не обращая внимания на то, что сидит, собственно, в луже.

— Ч-что это было? — пробормотала Марта.

— Н-не знаю, — Алесса уставилась на трясущиеся руки. — Так… Ладно, иди вниз и кого-нибудь позови: пусть помогут уложить его обратно. И этого с собой забери!

Марта подняла Симеона и на негнущихся ногах вышла из комнаты, а девушка схватилась за голову. Потом пришли Темар и Сатьян и переложили эльфа на кровать. С ними был и градоправитель, который тут же вопросительно взглянул на знахарку. Алесса гневно зыркнула в ответ, но вслух так ничего и не сказала: ей на ум приходили сплошь ругательные выражения. «Ненавижу!»

Вода действовала недолго, спустя пару часов эльф жалобно всхлипнул, а снизу донёсся тоскливый вой домового. «Пусти-и-и!» Девушка пыталась выведать у лежащего пластом Симеона про странные приступы, но тот лишь сокрушённо качал головой.

— Не открывает! Не пускает! — бормотал кот и печально оглядывался на выцветающий хвост — домовой начинал развоплощаться.

— От тебя требуется одно — лечи! — хмуро говорил градоправитель, поглаживая Вилля по волосам непривычной для ласки рукой. — А что у него в душе, тебе знать не надо. Арвиэль должен прийти в сознание и тогда он справится сам.

Вилль послушно сглатывал противнейшие составы, но даже горечь не могла привести его в чувство. На фоне пёстрого лоскутного одеяла его лицо казалось белым, как снег, и таким же холодным было на ощупь. «Вдруг он уже умер, а я не знаю», — паниковала Алесса и дрожащей рукой касалась его шеи. Жилка упрямо продолжала биться, но девушка всё равно тряслась от страха — ей начинало мерещиться, что по комнате кто-то ходит. Алесса безумно озиралась и, схватив храмовую свечку, заливала воском углы. Никого…

Марта твердила, что верит, да и Берен к ней прислушается — никто не тронет! В ответ девушка глупо хихикала. Алесса твёрдо решила напиться яда, если Вилль умрёт. Гореть на костре совсем не хотелось, лучше уж так, по-быстрому. Почти пять лет жизни от него бегала, и в смерти убежит — не догонишь, не поймаешь чёрную кошку… На первом этаже квартировались трое стражников и градоправитель, и пантера Алесса чувствовала себя зверем, загнанным в собственное логово. Охотнички… Обложили… «Никого не бойся!»… Аким знает, Риерт знает, Темар знает… Проболтаются старые пьяницы, не удержатся, и тогда узнают все.

Прошло три дня, и Вилль настолько ослаб, что почти перестал шевелиться и лишь тихонько постанывал. Алесса привычно обтирала его лоб и грудь мокрой тряпочкой и держала за руку — больше она ничем помочь не могла. Кажется, приходили Ксандра и знахарка Феодора. Ренита долго звала Вилля на ухо, просила не бросать Радду, обещала принести квас, куриную кулебяку… Разрыдалась и ушла, не перекинувшись с Алессой и парой слов. Жрец Теофан ободрял, мол, не бойся, поправится, и совал ей в руку бутылочку с всемогущей святой водой. Бутылку девушка взяла, но, едва жрец ушёл, с яростью швырнула её о стену. Внизу заунывно стенал полупрозрачный домовой, а знахарка, не мигая, смотрела на играющие в осколках свечные блики.

«А ведь он всегда на нашей стороне…», — подумала Алесса.

«… был», — закончила южная кошка.

Именно тогда Алесса поняла, что имел в виду эльф, говоря о войне эмоций. В ней боролись два таких противоположных чувства: жалость и ненависть. Жалость к умирающему у неё на руках Виллю и ненависть к Берену Грайту. «Проклятый мучитель! — злобно размышляла знахарка. — Вылечи! А что я могу? Сам бы, небось, окажись в его положении, яду попросил, чтоб не мучиться. Да ещё и приплатил! Ненавижу…»

Утро четвёртого дня началось как обычно, Вилль вздрогнул и негромко застонал. «Началось!» — поняла Алесса. Она вооружилась знакомой тряпочкой и подошла к кровати, но встретилась взглядом с изумрудными глазами аватара. Тот её, похоже, не узнавал.

— Он…уже идёт…

— Кто идёт? — встревожилась девушка. Он всё-таки пришёл в сознание, но явно был не в себе, и, вдобавок, дрожал всем телом.

— Дракон… дракон… Тушить… Ведро!!! — истошно закричал Вилль, перекатываясь головой по подушке.

— Иди сюда, здесь нет драконов! Иди ко мне!

Эльф судорожно ухватил её за воротник и, глядя на девушку безумными глазами, торопливо зашептал:

— И саблю… Неси… саблю…

— Я… принесу тебе саблю, всё, что хочешь принесу, — пробормотала Алесса, одной рукой поглаживая аватара по голове, а другой пытаясь прижать его к кровати. Тот немного успокоился, отпустил воротник и сразу обмяк.

— И ведро…

— Хорошо, солнышко, радость моя, только успокойся, — лепетала несчастная девушка, совсем переставая что-либо соображать. — Сейчас принесу ведро. Ты постучишь по нему саблей — тогда дракон обязательно испугается и убежит!

Вилль моргнул, и его взгляд на мгновение стал осмысленным. Он удивлённо посмотрел на девушку, после чего выдал:

— Т-ты… дура?

И снова закрыл глаза, благополучно избежав гнева оскорблённой до глубины души знахарки.