Серый ферзь. Страсти по принцессе - Александр Бушков Страница 56

На третий день, ближе к вечеру, барон появился на палубе,отыскал Бугаса и вежливо осведомился, нельзя ли раздобыть газет. Бугас безмалейших возражений (решив, что эта просьба может и дать ему ключик) повел«Невесту ветра» к ближайшему крупному порту (они плыли уже по Ягартале) и выслалшлюпку с наказом раздобыть все газеты за последние двое суток.

Раздобыли без особого труда, привезли кипу. Барон перебиралих в молниеносном темпе, определенно высматривая что-то конкретное. Иотыскал-таки, прочел крайне внимательно, рассмеявшись коротко, жестко, сунуллист синеглазой. Синеглазая столь же вдумчиво это прочитала, улыбнулась исказала спутнику совершенно непонятную сторонним свидетелям фразу:

— Вот видишь, вас уже двое, так что не скаль ты зубынад моими светлыми мечтами, в самом-то деле…

Когда они направились в каюту (девчонка заявила, что такоедело полагается отпраздновать), Бугас ухитрился непринужденно забрать у рыжейгазету, и она небрежно отдала. И тут же впился жадным взглядом в то место: онхорошо запомнил, что оба читали.

Это были новости из Вольных Майоров. Из королевства Арир,если точно.

Там в одночасье все встало вдруг с ног на голову. Некийронерский герцог (о котором ничего толком неизвестно, даже имя приводилось втрех вариантах), объявив ваганум по всем правилам, вдруг вторгся в пределыкоролевства с сильным отрядом из Волчьих Голов, Вольных Топоров, каталаунскихдворян и прочего пограничного лихого народа. Сметая выставленные впопыхахжиденькие заслоны баронских дружин, они оставляли за собой переполох ипожарища, сжигая маноры, оказавшие сопротивление. И очень скоро местная знатьнаперегонки бросилась изъявлять герцогу свою полную лояльность, а те, ктонаходился вдалеке от театра военных действий, увели свои отряды в поместья,после чего король лишился трех четвертей войска. Оставшаяся у него наемнаяпанцирная пехота вышла из игры — она, вообще-то, выстроилась в боевые порядки устоличных предместий, но галопом подскакавший к ним герцог швырнул наземьгорсть невиданно огромных бриллиантов и прокричал, что дарит это им на бедность,пусть сделают выводы. Камни оказались настоящими, и пехота мгновенно сделалавыводы — боевые порядки вмиг распались, панцирники в жуткой схватке из-занежданного подарка судьбы принялись истреблять друг друга, и конница герцога,пройдя через них, как горячий нож сквозь масло, помчалась к королевскомудворцу, где и нашел свой бесславный конец Арсар Сорок Второй, оказавшийсяпоследним в длинном ряду Арсаров Арирских. Герцог возложил на себя корону подприветственные крики магнатов — не вполне искренние, быть может, затогромогласные.

После прочтения сего Бугасу сделалось еще грустнее, потомучто дело запуталось еще туманнее и круче. Он с превеликой охотой взял быкого-нибудь на абордаж, просто так, чтобы только успокоить расстроенные нервы,но на реке, проплывая к тому же в пределах Снольдера, такие номера откалыватьбыло опасно. Свободные от вахты моряки сидели в кубрике, как мышки, но капитан,против обыкновения, пребывал тих. Даже когда он перехватил вдрызг пьяногокухаря, отправившегося потрогать барона серебряным половником и глянуть, что изэтого выйдет, взрыва не последовало. Бугас лишь благостно улыбнулся и,наставительно подняв палец, сказал:

— Дурень, эта загадка так просто не решается…

Кухарь, уже смирившийся было с килеванием на пару оборотов,от непривычно ласкового тона протрезвел. А капитану в приступе светлойотрешенности от бытия захотелось вдруг совершить что-нибудь доброе, и онраспорядился отнести болящему Красавчику сливовый пудинг. Потом напился.

Он медленно загонял себя в состояние напрочь измененногосознания, знакомое каждому пьющему, лежа в кресле, задрав сапоги на привыкший ктакому обращению стол, созерцая занимавшие полстены материальные доказательствасвоих прошлых триумфов. В стеклянном ящике угрюмо нахохлилось чучело летучей мыши-бормотуньи,полтыщи лет считавшейся мифологической тварью из туземных легенд — до появленияу острова Гурган «Невесты ветра» и лихой экспедиции в джунгли, основанной,впрочем, на вдумчивом анализе легенд, которые Бугас промывал, как золотоносныйпесок, пока не извлек четкие указания. На особой полочке, прикрепленныйпроволокой, покоился Перстень Ланкара, который долгие годы полагали магическимукрашением, несущим гибель любому новому владельцу, не знающему отворотногозаклятья — пока не объявился капитан Бугас и не доказал, что никакой магии тути не ночевало, а все смерти происходят от дьявольски хитроумного механизма сотравленной иглой, заделанного в перстень неизвестным умельцем и исправнопроработавшего сорок лет. Ящиков двадцать с застекленной передней стороной былоотведено мелким предметам из найденных им кладов. В других лежалирасшифрованные рукописи. Была еще невзрачная пластинка с коротким текстом,поднятая со дна океана в известном лишь Бугасу месте и неопровержимосвидетельствовавшая (для того, кто понимает), что Бугасу, единственному наТаларе, известны координаты затонувшей страны Альдарии. Увы, ученые профессорас редкостным единодушием, немыслимым во всех прочих случаях, в подлинностьпластинки напрочь не верили (ибо для половины из них это означало бы похеритьсобственные книги и диссертации, построенные на решительном отрицанииАльдарии), и после конфуза в Латеранском университете Бугас зарекся предъявлятьее «фиолетовым». Сам он нисколечко не сомневался, что пластинка подлинная, но никакне выпадало удачи вторично протралить дно в том месте и раздобыть что-нибудьеще — в прошлом году неподалеку разместилась база горротского военного флота,чьи адмиралы с некоторых пор считали Бугаса лучшим украшением нок-реи. Стоялонесколько солидных ученых фолиантов, чьи авторы, хоть раз на полтыщи страниц,да упоминали мимоходом капитана Бугаса, отмечая его вклад или ссылаясь на егосвершения. Имелась и бутылочка с джинном, которую Бугас пока опасался открывать— письмена стерлись, к какой стихии принадлежит джинн, неизвестно, авосстановить надписи руки не доходили, хоть и имелась хитрая технология,которой Бугаса научил один фальшивомонетчик из Абердара. Ждали своего часанесколько предметов из предшествовавших Шторму эпох — раздобытых там, где знающийчеловек может разжиться многим. В углу, у самого пола, прятался нарочитонеказистый, грубо сколоченный ящичек, заслуженно считавшийся, однако,жемчужиной коллекции, ибо содержал неоспоримое доказательство того, чтокрохотные моряки на маленьких подводных лодках, о которых втихомолку болтаютвсякую чушь, есть не миф и не мистика, а самая доподлинная реальность. И ещемного всякого, способного, пожалуй, принести Бугасу титул почетного доктораРемиденума — и обеспечить пожизненное роскошное проживание в замке Клай…

Но самая манящая загадка — это та, что приходит последней. Икапитан тихо сатанел, вполуха слушая доносившуюся из соседней каюты самуюбудничную болтовню, перемежавшуюся долгим молчанием определенно лирическогопорядка. Он все еще искал связь меж загадочной смертью принцессы Делии,ошеломительным явлением толпе неведомо откуда вынырнувшего короля Хелльстада,разгромом ронерской «Черной благодати», неслыханным поведением коменданта портаи песнями на незнакомом языке, — но мозг уже погружался в здоровыйалкогольный сон, и последней связной мыслью было — «барон на кого-то чертовскипохож».