Серебряная птичка - Наталья Сапункова Страница 56

Любая свадьба заканчивается одним — брачной постелью. Уже стемнело, все свадебные тосты были произнесены, пожелания высказаны, и даже байки рассказаны — из тех, какие хорошо идут под чарочку и веселят, не сильно смущая невесту. И всё чаще Сайгур Кан поглядывал на сидящую рядом девушку с тем самым интересом, чувствуя, что довольно уже откладывать неизбежное, пусть дальше гости развлекают себя сами.

Юны отчаянно не хватало — хотя бы поинтересоваться, чего и когда ждать. Или рассерженная тани удалилась и распоряжаться некому? Ну не сам же он должен был?..

Тогда пора уже пожелать гостям не скучать, взять в охапку невесту и отнести в свою постель? Сайгура такой расклад не смутил бы, ему свадебная суета вокруг брачной постели была нужна, как демону третья пятка, то есть нисколько. Однако если можно соблюсти приличия, но надо попробовать.

Он подозвал одну из местных леди, что утром тёрлась возле Юны, и тихонько спросил. Она замахала руками:

— Господин мой ждать! Тани-бай придёт звать!

— Тани-бай? Это леди Юна?

Дьямонка закивала и убежала.

Значит, Юна не устранилась. Это хорошо. Хотя всё равно, хватит уже с него этой сваадьбы! Накатило раздражение — Юна контролирует, она велит, Юна-хозяйка, тани-бай! И в горле ком! Да что за ерунда! Волноваться ещё не хватало, как мальчишке!

Между тем он впервые в жизни сидит на своей свадьбе, и скоро останется наедине со своей единственной теперь, отданной ему женщиной. Он просто должен довести это дело до конца. И она, его суженая — тоже должна.

Он нашёл под столом руку невесты, мягко пожал, поглаживая вялые пальчики. Она руку не отняла, но даже не взглянула на него. Боится? Все невесты-девственницы такие, говорят. Боятся, придумывают ужасы, которых нет. Сами смеются потом над своими страхами! Он будет первый у своей красавицы, она станет принадлежать ему полностью — какой же подарок на самом деле сделал ему король! Тани Челла — редкое сокровище!

Да, вот именно так. И шутка Гайды, что это она сосватала ему Челлу — что ж, спасибо Гайде, если так. Он даже готов быть в долгу. Хотя это неправда, конечно, и вовсе она не уговаривала короля. Всё решил Мортаг. Гайда скорее отгрызёт себе свой змеиный хвост, чем сделает Сайгуру что-то хорошее…

Прихода Юны он поначалу не заметил. Она приблизилась сзади, опять в своем серебряно-черном одеянии, положила руки на плечи Челлы, наклонилась и что-то сказала ей на ухо. И громче — Сайгуру:

— Вас позовут, милорд.

Теперь на Юне блестели драгоценности — в причёске, на лбу, в серьгах. Камень в длинной серьге задорно искрился — Сайгур отчего-то засмотрелся, не в силах отвести взгляд.

Челла покорно встала из-за стола. Юна пошла первая, за ней — Челла и хвост из пестро одетых женщин. Сайгур проводил их взглядом и снова повернулся к столу. Уже порядком захмелевший Фурати похлопал его по плечу, и сказал, доверительно понизив голос:

— Каждая женщина — драгоценная шкатулка. Запертая. А мужчина — ключ. Не всякий ключ отпирает шкатулку сразу. А сломать — невелика честь. Не ломайте свою шкатулку, друг мой…

— Тогда наш лорд не ключ, он отмычка! — сидящий рядом кастелян невежливо перебил Руку Короля и громко захохотал, его охотно поддержали, хотя шутку расслышали далеко не все. — Все замки его!

В этот час за столом уже благополучно забыли про вежливость.

— Вашу шкатулку нельзя ломать! — повторил Фурати заплетающимся языком и уронил пустую чашу, она со звоном подпрыгнула на столе. — Отмычка, да… Ну пусть отмычка. Но тот, кто запирал, умеет это делать…

— Хорошо, милорд. Спасибо за добрый совет, — ответил Сайгур, усмехаясь про себя.

Дурацкие советы и солёные прибаутки теперь посыпались со всех сторон — как водится, раз невеста ушла, стало можно. Сайгур, единственный трезвый здесь, только сдержанно улыбался. Он очень хотел бы осушить хоть одну чашу, но решил не идти против местных обычаев и прихлёбывал тот же надоевший за день фруктовый отвар. И мечтал уйти из-за стола — туда, в спальню в невесте. Скорее бы уже, что ли!

И чтобы Юна не встретилась нигде по дороге! Отчего-то он опять на неё разозлился. Вспомнилось, что она — подруга Гайды.

Пришла леди от Юны и что-то сказала Фурати.

— Тебе пора, сынок! — лорд Рука Короля, покачиваясь, поднялся.

Конечно, помимо старого лорда, провожать новобрачного в спальню собралась толпа — пели, улюлюкали, подначивали и давали советы, чтоб их! И Найрин куда-то пропал, хотя ему-то следовало тут быть. Это задевало — брат бросил. Не рассердился же он из-за девчонки, в самом деле? Скорее из-за того, что не попал на церемонию венчания. Но ничего, они поговорят потом. Они ещё ни разу не ссорились из-за пустяков.

И Фурати не унимался:

— Будьте осторожны со своим замочком, лорд Сайгур. Не спешите. Сломаете — испортите. Не ломайте, поняли? Вы осторожненько, так-сяк, нежно. И откроете. Не подведите короля! Поняли вы меня? Эх, мальчишка! — он в сердцах махнул рукой.

Сайгур, его слушая, даже развеселился.

— Понял я, понял, — уверял он старика, ведя его по коридору, хотя должно было быть наоборот. — Вы-то много замков открыли, милорд, даже не сомневаюсь. А меня наставляете, как будто я вор и за казной в чужой дом лезу.

— Я верю в вас, мой дорогой! Вы отличный ключ! — он опять хотел похлопать Сайгура по плечу и еле устоял на ногах.

Юна, которая ждала у дверей, наверняка услышала эти слова Фурати, но и бровью не повела, даже не взглянула на Сайгура. Фурати дал ей золотую монету — тоже обычай, — и она посторонилась. И Сайгур сам дернул занавесь, рискуя в ней запутаться, а потом открыл дверь…