Гарвардский баг - Мира Вольная Страница 56

— Надо было приглашать священника, — покачала головой Воронова. Она стояла ближе всех к дороге. В простых джинсах и куртке, волосы собраны в хвост. Смотрела на происходящее с тревогой и сомнением. — А лучше экзорциста.

— Ага, и Иннотек официально предадут анафеме, — заржал Знаменский, спускаясь по лестнице главного входа.

— Не разделяю твоего веселья, Паш, — проворчал Андрей. — Ты понимаешь, что в этом зверинце ты, я, Ястреб и Славка — главные няньки?

— Да ладно, — отмахнулся Знаменский, — в первый раз что ли едем куда-то?

— Ты… — начал было Андрей, но покосился на Славку хмурую, первой шагнувшую к кару с водителем для нас, и замолчал, наградив Знаменского красноречивым взглядом. В воздухе повисло «идиот». Я последовал за Вороновой, отмахнулся раздраженно от клоуна со спичками, помянул добрым словом Борисыча.

Тим-билдинг, мать его. Свежее мясо даже не в штате, у нас контракты с ними как с ИПэшниками, временные… Нахрена их тащить было?

— Не распыляйся, — вздохнула Славка, когда я сел рядом, говорила, глядя в окно на загружающийся второй «транш».

— Что…

— Побереги энергию на эти три дня, — пояснила Воронова, криво усмехнувшись.

— Слава права, Гор, — кивнул, тормознув у двери, Андрей. — Нам всем нужны будут силы и терпение. Борисыч замутил какую-то лажу.

— Аминь, — кивнула со вздохом Слава.

На этом разговор и затух. Знаменский, правда, что-то вещал, но едва ли его кто-то слушал. Я разглядывал Воронову, Славка продолжала смотреть в окно. Андрей копался в своем трекере.

Девчонка выглядела одновременно уставшей, бледной и раздраженной. И мне казалось, что я знал причину такого ее состояния. Она проверяла документы. Те самые, к которым ей дал доступ пес, наверняка проверяла все эти дни, вместо еды и сна. Вот только нашла ли то, что искала?

Вопрос.

Из мыслей вырвал мигнувший сообщением трекер.

«Пепелац отбывает, время в пути составит три парсека, анестезия в баре».

Борисыч…

На анестезию, которая действительно нашлась в баре между сиденьями Андрея и Знаменского, отреагировал только Знаменский. Тут же вскрыл бутылку коньяка, щедро налил себе. Остальные отказались, водитель кара невозмутимо завел мотор.

А через пятнадцать минут мы влились в поток на МКАДе. Слава заметно напряглась, рассеянно потерла красные от явного недосыпа глаза, заставив меня хмуриться, но попыток поспать не делала. Упрямо смотрела на дорогу и клевала носом.

И самое дерьмовое во всей ситуации было то, что ехать явно к черту на рога и времени свободного до хрена, а кодить не на чем. Охрана проверяла все рюкзаки и сумки, по приказу Борисыча забрали даже планшеты, впрочем, как и во все прошлые годы. Мне рассказали, я был в теме.

Еще через полчаса на трекер пришло еще одно сообщение, на этот раз от Андрея.

«Я протащил «резиновую Зину», полагаю, что Воронова тоже, ты?»

«Резиновая Зина» — планшет из нано-пластика и силикона. Маленький, удобный. Если сложить, легко поместится в кроссовок или бутылку для шампуня. Всем хорош, кроме, пожалуй, мозгов. Кодить на нем все равно что собирать реактор из пенопласта. Но это лучше, чем ничего.

«Тоже, — вбил я ответ. — Но здесь Знаменский и водитель. И если нам повезет и первый может просто напиться и уснуть, то второй явно стукнет».

Андрей только кивнул раздраженно.

«Бля, я как будто снова подросток и снова пытаюсь протащить в поездку с классом запрещенку», — написал Андрею.

«Ага, только в этот раз это не сигареты или бухло и даже не травка».

«Бред».

Безопасник досадливо фыркнул.

Еще через час Славка все-таки сдалась и уснула. Андрей приглушил Знаменского, пытавшегося втянуть нас в очередную «занимательную беседу», я попросил Энджи выключить к хренам музыку в салоне. И оставшиеся два часа почти не шевелился, чтобы не разбудить Воронову, своей подушкой выбравшую мое плечо.

Против я не был. Наоборот, меня более чем все устраивало.

Ладно, почти все. Я бы, конечно, предпочел, чтобы и Пашки и Андрея в каре не было. С другой стороны, Знаменский оказался не совсем мудаком: с коньяка лишь снял пробу, а Воронову укрыл собственным пиджаком.

В итоге Слава проспала, сопя мне тихо в шею, до самого пункта назначения. Жалась доверчиво, снова кутала и путала мысли своим запахом, теплом тела, мерным дыханием. Я даже не пытался разогнать туман в башке, только Пашкин пиджак поправлял время от времени, рассеянно реагируя на болтовню Пашки и безопасника.

А через два часа кар замер возле, вероятно, главного здания на базе отдыха — кругом сосны, домики, беседки — и Знаменский с Тарасовым выкатились наружу.

Слава продолжала дремать, проснулась, только когда Андрей, выйдя из машины, за каким-то хреном закрыл дверь, хлопнув ей так, что дернулся даже флегматичный водитель.

Вот и Славка дернулась. От меня в сторону. Вжалась спиной в дверь, проморгалась. Нахмурилась. Еще раз вздрогнула уже тише.

— Мы… — голос со сна звучал низко и хрипло. Охренительно. Она тянула слова, лисьи глаза были все еще затуманены.

— Приехали, — улыбнулся я, отстраняясь. — А ты проспала всю дорогу и пропустила философские измышления Знаменского о том, как бы он развернулся, если бы…

— О, да я везучая, — скривилась Воронова. Попробовала за иронией скрыть неловкость и растерянность. — Я…

Она не договорила, замерла, когда я снимал с нее Пашкин пиджак. Сложила два и два. И тут же легкий румянец окрасил скулы, смягчая острые черты.

— Прости, Игорь, я… Черт, — она спрятала лицо в ладонях, что-то пробормотала. Вкусная такая, все еще сонная немного, потому и открытая.

— Все хорошо, Слав, — улыбнулся, открывая дверь кара. — Пойдем, — и подал ей руку. Воронова медлила, а я терпеливо ждал.

Нет. Ты бегала от меня всю неделю, Воронова.

Здесь не убежишь. Не дам.

И она все же вложила свою ладонь в мою, неуверенно и осторожно выходила из машины. Озиралась по сторонам, стараясь сориентироваться.

Пашка с Андреем доставали из багажника вещи.

— Мать твою, — прикрыла глаза Славка, рассмотрев главное здание.

— Распространишь? — спросил, все еще держа ее за руку.

— Точно, тебя же еще не было с нами, — Воронова посмотрела сочувствующе и иронично одновременно. — Знаешь, где мы?

— Понятия не имею, — пожал плечами, подхватывая свою сумку из рук Знаменского и маленький Славкин чемоданчик. Наверняка командировочный. В такой, кроме ноута, помещаются обычно только сменный костюм, рубашка и несессер.

— Это ЛейкКлаб, — просветил все тот же Знаменский, довольно улыбаясь, синие глаза совершенно по-хозяйски смотрели на четырехэтажный огромный дом перед нами. — Полтора года назад мы меняли им всю систему. Ставили наше: безопасность, комфорт, обслуживание. В общем, все. Сейчас у нас контракт на суппорт, ты должен был видеть.