Край чёрных магнолий - Ольга Вешнева Страница 55

– Нет! Погоди, папуля! Может, вы приедете в июле? Я хотя бы тут порядок наведу. В съемном доме творится ужасный бардак… В саду не лучше. Я так занята работой, что и на сон времени порой не остается, а на уборку – тем более. Извини, пап.

– Мы поможем тебе по хозяйству, – папа не поддался убеждениям. – А ты отдыхай больше. И не забывай наш девиз. Никогда не подпускай к шее вампира.

– Я все помню.

– Удачи тебе, Светик.

– И тебе, папуля.

– Я тут видео прислал взглянуть. Мы в аномальной тундровой зоне спасли от вампиров мамонтенка и вернули в стадо к маме. Тебе понравится мохнатый шалунишка. Пока-пока.

Опустив смартфон, я испытующе посмотрела на Тихона, неподвижно подпирающего стену. Он старался не подавать вида, что ему было интересно слушать наш с папой разговор.

– Давай, посмотрим видео вместе, – предложила я.

Он принял предложение.

– Прикольный мамонтенок, – я улыбалась, просматривая видео. –Тебе нравится, Тиш? Не в смысле, чтобы на зубок, а для души.

– Потешная зверушка, – Тихон придержал меня под руку.

Темно-коричневый, линяющий к лету мамонтенок напоминал взъерошенного озорного мальчишку. Наблюдать за его проказами было и вправду забавно. Вот мамонтенок берет палку для поджаривания сосисок из рук молодого мужчины, вот он игриво приседает перед виляющим хвостом оборотнем, вот он гоняет консервную банку с килькой по вытоптанной траве, а вот пытается сорвать хоботом большую шишку, и вдруг на заднем плане промелькнул подвешенный за ноги на сосновой ветви убитый вампирский атаман. Его полуголое тело залито кровью, закатившиеся глаза распахнуты, во рту, искривленном в последнем оскале, виднеются смоченные розовой пеной клыки... Я хотела убрать видео, но Тихон вцепился в смартфон, выпучив глаза. Мамонтенок скакнул вперед, и над его головой промелькнули еще четыре вампирских трупа на деревьях.

– Как скот в убойном цеху, – металлическим голосом произнес Тихон, отдав мне смартфон и отошел к двери.

– Твои собратья сами напросились. Такова жизнь. А наша жизнь – война. Их не назовешь невинными жертвами. Они сожрали треть поселения кочевников!

– Моя жизнь – тоже. Ты прости… Мне стало вдруг нехорошо. Я как себя представил там, вниз головой, я ты стояла рядом, улыбалась. Все, забудь, – Тихон говорил отстраненно, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Я тоже могла бы себя представить в виде обескровленного трупа прямо здесь. Но лучше закроем тему.

– Завтракать изволите, барышня? – Тихон посмотрел на меня вполне спокойно. Даже со слабенькой улыбкой.

– Кофе с печеньками, и побегу. А ты?

– Пока не голоден.

– К вечеру я привезу тебе еще еды, заберу твои шмотки у Сэнсэя… – мы прошли через гостиную в коридор. – Меня ждут голубцы.

– У? – вопросительно промычал Тихон, спрятав руки в карманы брюк, чтобы избежать соприкосновения нашей кожи.

– Вадик и Славик, – перевела я. – Видимо, у них в салоне что-то аномальное произошло. Надо разобраться. Потом я заберу из автосервиса Козленка.

Был у меня еще один план на день, но я держала его в секрете.

– Солнцезащитный крем привези, будь любезна, и автозагар, – попросил Тихон. – Все хранится у Сэнсэя.

Он встал передо мной, не пропуская на кухню, как будто почуял, что там случилось неладное. Я запретила себе взять вампира за руку и, демонстративно отступив, улыбнулась под его серьезным и расстроенным взглядом.

– Ну что опять не так, Тиш? Когда ты успокоишься?

– Никогда. Мое существование представлено чередой беспокойств. На сей раз меня тревожит неизбежность встречи с твоим свирепым папашей. Если он проведает, что ты взяла в команду вампира, не думаю, что возрадуется.

– Я попрошу Альбертыча не сообщать папе о твоем зачислении на службу, а до приезда сюда родителей постараюсь тебя куда-нибудь сплавить.

– Докатились, Тихон Игнатьевич! Подумать только, вас собираются куда-то сплавлять как топор по реке.

– Я не выдержу долго жить в коммуналке. Под одной крышей с вампирюшником. Нет… Это не уже не коммуналка получается, а вампирская нора, – я оттолкнула его и прошла в кухню.

– Та-а-ак. Пока я наслаждалась недолгим сном, в дом забрались киношники и подготовили антураж для детективного сериала? – смакуя каждое словечко, я смотрела на растекающуюся от холодильника кровавую лужу, – У нас, тут, типа, место преступления? По сценарию маньяк засунул расчлененную жертву в холодильник?

– Не серчай, душечка, – Тихон открыл дверцу, оценивая масштаб стихийного бедствия. – Утиная банка треснула. Ночь неспокойная была.

– Тряпку неси. Если ламинат вспучится, что я скажу Людмиле Андреевне?

– Какой фактуры тряпку тебе подать, Солнышко? На чердаке имеется голубой ситец, байка в клеточку, вылинявшая серая синтетика, три рваных халата, кальсоны белые ворсистые, детские распашонки и ползунки.

– Принеси любую тряпку, вредное существо!

– Моментик… Эх, жаль, чердачная лестница совсем плоха стала. Две ступеньки перекосило. Не расшибиться бы мне.

– Тьфу! Обломов! – я взлетела на чердак, перевернула горы старья, взбивая пыльные клубы, и обнаружила мешок с тряпьем.

***

Кое-как я сползла вниз по шаткой лестнице с покосившимися ступеньками, бросила Тихону изгрызенную мышами простыню и вышла на улицу отряхнуться от пыли.

С крыльца открывался чудесный вид на цветущие клумбы, зеленые ряды гранатовых кустов, усыпанных красными шариками. Пушистые комочки низкорослых голубых можжевельников забавно выглядывали из зарослей декоративной травы. Над пиками забора поднимались темно-зеленые, блестящие кроны магнолий. Освободив от пыли нос и глаза, я радостно вскинула голову, чтобы взгляд полнее охватил прекрасную картину южного сада. Но минувшая ночь внесла в пейзаж мрачные изменения, разбросала черные и серые мазки по зеленому полотну.

– Магнолии засохли! – чуть не заорала на всю улицу. Слова отчаяния оглушительно пронеслись в голове, от вибрации сосудов в висках я зажала уши руками.

Собравшись с духом, я подошла к пострадавшим от неведомой силы деревьям.

Красавицы магнолии в одночасье лишились восковых крон. Сморщенные листья осыпались на пожелтевшую, как от жаркого пламени, траву. Растрескавшаяся темно-серая кора отваливалась при легком прикосновении, прилипая к пальцам. В некоторых деревьях еще теплилась жизнь, их пораженные ветки сохранили упругость и на сломе выделяли бесцветный сок, но большинство магнолий полностью засохли, их ветки переламывались с треском выдержанного целый день на жаре хвороста.

Я примчалась на кухню.

К моему возвращению Тихон успел вымыть и насухо вытереть ламинат и прибраться в холодильнике.

– Людмила Андреевна меня точно убьет! – прокричала я.