Ходок - Александра Лисина Страница 54

— Б-белик?

— Быстрее, — напряженно велела Белка, и Стрегон, плюнув на сомнения, со всей доступной скоростью ринулся вперед. А выбравшись на свежий воздух, тут же отступил на два шага влево и вперед, чтобы не зацепить какую-нибудь ветку или не стряхнуть на себя пыльцу с жадно раскрытых цветков, которых на внутренней стороне барьера оказалось множество.

Поняв, что все обошлось, Стрегон незаметно перевел дух и огляделся. Но то, что он увидел, поразило его так, что он на какое-то время даже позабыл, для чего сюда пришел.

Безмолвная поляна, погруженная в мягкий полумрак, была велика и невероятно красива. Идеально круглая, чистая и напрочь лишенная торчащих из-под земли корней, коряг, поваленных стволов. Под его ногами роскошным ковром расстилалась сочная трава, среди которой виднелись изящные полукружья эльфийских колокольчиков. По периметру молчаливыми стражами застыли великаны с почти черными стволами и небольшими точеными листьями. Воздух здесь был удивительно свеж и чист, будто после грозы. В нем витал легкий аромат лесных цветов. Где-то неподалеку звенел холодный ручеек, который на солнце наверняка переливался и искрился тысячами радужных капелек. Небо над головой казалось особенно высоким и светлым, звезды — яркими, а луна — большой и таинственной.

Стрегон даже не сразу понял, что массивное нечто на другом конце поляны, бросавшее на траву плотную тень, есть не что иное, как еще одно дерево. Огромное, с невероятно мощным стволом, вокруг которого спокойно встали бы десять человек и, раскинув руки в стороны, едва-едва коснулись друг друга кончиками пальцев. Кора на нем оказалась бугристой, толстой, с наплывами и наростами. А крона… он даже вздрогнул, поняв, что гигантский ясень буквально пророс в окружающий его лес, разошелся мощными ветками во все стороны, будто пытался обнять поляну, словно родную. Но при этом тянулся не вверх, как любое другое дерево, не пытался стать выше облаков, иначе давно бы добрался до звезд и стал бы виден издалека, а намеренно разрастался вширь, поражая размерами и ощущением скрытой силы.

Однако не это изумило Стрегона больше всего. Не это заставило сурового воина дрогнуть и застыть, страшась сделать даже лишний шаг. Нет. Какая-то необъяснимая печаль витала над этим величественным и одновременно суровым местом. Тихая грусть. Легкая дымка сожаления. Неуловимый привкус горечи и поразительного, просто вселенского покоя, от которого хотелось надолго склонить голову и благоговейно молчать.

Почему так случилось, Стрегон понял далеко не сразу. Лишь когда Белка прошла мимо и опустилась возле ясеня на колени, слабо улыбнувшись и прошептав: «Здравствуй, старый друг», — он неожиданно осознал, что оказался возле древней, заботливо сохраненной, старательно держащейся в тайне могилы. А потом увидел небольшой, наполовину скрытый травой холмик, на котором под сенью величественного дерева лежала тяжелая плита с высеченными на ней эльфийскими рунами.

Белка бережно стряхнула с нее опавшие листья и вдруг низко склонилась до самой земли.

— Вот мы и снова свиделись…

Стрегон неловко отвел глаза, гадая про себя, кем же был этот неизвестный, перед которым вздорный пацан вдруг проявил такое почтение. Спрашивать не решился — не хотелось тревожить тишину пустыми разговорами. Немного подождал, осмотрелся повнимательнее, запоздало признав в черных исполинах безумно дорогой и почти мифический черный палисандр. Мельком поразился тому, что здесь он казался совершенно нетронутым. Неуверенно помялся, будто незваный гость на пороге чужого дома. А потом со странным чувством подумал, что здесь должен быть похоронен действительно достойный воин и великий человек, раз его и после смерти окружили такой заботой.

— Не стой, как неродной, — неслышно вздохнув, подняла голову Белка. — Иди сюда, там от тебя проку никакого.

— Что это за место? — Стрегон осторожно приблизился, стараясь не слишком сильно топтать траву.

— Здесь развеян прах воина, которому вся моя семья очень обязана. Удивительный был по силе человек. Великий. Благодаря ему этот мир все еще цветет, а Серые пределы так и не смогли вырваться за границы наших застав.

— Дикий пес? — догадался полукровка.

— Верно, — грустно кивнула Белка. — Лучший, которого только рождала эта земля. Смертоносный, как хмера, опасный, как яд первоцвета, и благородный, как эльфийская сталь. Таких среди Стражей больше не было и, наверное, уже не будет. Настоящий вожак. Тот, кому я… даже сейчас… обязан всем, что имею.

Стрегон с любопытством взглянул на надгробие. Всмотрелся, стараясь различить полуистершиеся черточки рун, напряг уставшие глаза и… судорожно вздохнул, машинально схватившись за треугольный камешек на шее, где красовался древний знак его рода — семилучевая звезда, которую держал на кончике собачий коготь. Точно такой же, какой виднелся на древнем надгробии.

У него на миг дыхание перехватило.

— Ты прав: свои корни надо знать, — спокойно кивнула Белка, стряхивая с камня остатки земли и искоса наблюдая за побледневшим полуэльфом. — Это действительно Гончая. И знак его ты тоже углядел верно: звезда и коготь — это исконная метка Гончих, которую ты, кстати, носишь незаслуженно.

Стрегон стиснул пальцы, всей кожей ощущая, как безупречно исполнен красивый узор на могильной плите и как идеально точно повторяет его личный знак, который он когда-то получил из рук самого патриарха.

Белка снова вздохнула:

— Ладно, давай за работу. Время идет, так что бери веревку и привяжи к какому-нибудь корню. Только покрепче, чтобы твой вес выдержала. Есть там один подходящий…

Потрясенный увиденным Стрегон послушно дошел до ясеня, выискивая толстый корень, но не слишком представляя, что именно хочет сделать пацан. Нашел, что искал, осторожно раздвинул густую траву, доходящую почти до колен, присел. Намертво прицепил один конец веревки к корню и хотел уже вернуться, но вдруг осознал, что земля под ногами стала слишком уж твердой. Будто на камне стоял.

Ради интереса Стрегон разрыл верхний слой почвы, чтобы убедиться в собственной правоте, и почти сразу кивнул: действительно, между корней громадного дерева приютилась еще одна плита. Побольше, пошире и помощнее, чем первая. Наемник неловко зацепился пальцами за какую-то щербинку, старательно сдул забившуюся туда грязь, непонимающе уставился на выдавленный в камне отпечаток и целую секунду соображал, что именно видит. После чего вздрогнул и едва не отшатнулся: громадная кошачья лапа, сумевшая оставить здесь след, была настолько могучей, что легко накрыла бы его голову. А сделанные ею царапины красноречиво говорили, что у этой зверюги были на редкость длинные, острые и очень крепкие когти.

— Белик?

— Да хмера это, хмера, — без всякого удивления отозвалась Белка. — Но там рядышком еще один отпечаток есть, побольше. Хочешь — глянь, если нервы крепкие. А нет, так иди сюда — ты мне сейчас понадобишься.

Стрегон, помедлив, все-таки стряхнул землю с остальной части плиты, обнажая ее почти целиком. И вот тогда-то оторопел по-настоящему: проступивший на камне второй след был настолько огромен, что бывалого воина прошиб холодный пот. И неожиданно пришло понимание, почему хмеры так долго наводили ужас на все обитаемые земли. Потому что эти твари действительно были чудовищными. А если хотя бы крохотная доля витавших о них слухов была правдой, то он бы очень не хотел однажды увидеть вживую подобную кису.