Властелин Огня - Алексей Вязовский Страница 54

Три из этих четырех стихий можно легко обнаружить в окружающей природе, и поэтому ими легче оперировать. Маги Воды повелевают дождями, реками, морями и водой во всех ее проявлениях; маги Земли — минералами, почвой, растениями и основными природными процессами; маги Воздуха — ветрами и ураганами. А вот Огонь, так редко существующий в природе сам по себе, более труден в управлении, маг Огня, как правило, создает его сам, и подчинение огненной стихии всегда требует от него больших усилий и концентрации внимания. Зато Огонь является самой разрушительной и мощной из всех природных стихий, именно поэтому большинство чародеев выбирает своей основной профессией боевую магию.

То, что рассказывал мне Лукас, было очень интересно и заставляло меня посмотреть на магию совершенно новым взглядом — как на вполне научную дисциплину. Это было неожиданно. До этого я все же воспринимал ее как нечто плохо организованное и мало управляемое и уж точно не поддающееся никакой систематизации.

— Лукас, а почему нет учебных заведений для магов? Ведь эта идея напрашивается сама собой. Кто-то же должен двигать науку и развивать теорию магии.

— Почему нет? — удивился толстяк. — А ордены?

— Ну, насколько я помню, обучение — сугубо утилитарное. Делай раз, делай два… Плюс всякие ритуалы. Где общая теория магии?

— А она церковникам нужна? — усмехнулся Лукас.

Тут я задумался. С одной стороны, на Светлые земли наседает Инферно и маги нужны Церкви. Особенно боевые. С другой стороны, если ордены заберут слишком много власти, то с чем останется понтифик? Как говорил один киноперсонаж: «Скрипач не нужен».

— Каждый орден у нас сам за себя, — продолжал тем временем Лукас. — И каждый из них заинтересован в усилении лишь собственного авторитета. Какие-то изыскания, конечно, ведутся отдельными опытными магами, но это лишь капля в море. И такие маги редко делятся с кем-то своими секретами, если только с личными учениками. А многие ли сильные маги успевают их завести?

— Но есть ведь орденские наставники? — Я слегка сжал коленями бока лошади, и та перестала брыкаться.

— И многому тебя самого там научили? — засмеялся толстяк. — Наверняка заставляли с утра до вечера тупо заучивать слова боевых заклинаний, не давая даже вникнуть в смысл и понять логику построения их формул. Вот что самое ужасное — из всех молодых магов без разбора лепят воинов, нацеленных использовать магию лишь как оружие. Если есть мозги, сила и характер — они выживают, нет — гибнут в первых же боях с темной нечистью. А то и того хуже — в междоусобных войнах князей. Ты, например, знаешь, сколько магов погибло недавно в сражении у речки Золотой, когда два Эскела решили помериться силами?

Я отрицательно помотал головой. Кто б мне рассказывал об этом в ордене?

— Семеро. Троих восточников положили твои отец с братом, четверых недосчитался он сам. Задумайся об этом.

Интересно, а откуда об этом знает сам Лукас? Похоже, у ренегатов и отступников налажена целая сеть информаторов.

— За один день в нашем мире не стало сразу семерых светлых магов, — тяжело вздохнул толстяк, понукая своего жеребца. — И они все погибли, не сражаясь с нечистью, а в угоду амбициям двух враждующих князей. Многие молодые маги даже не успевают достичь ступени мастера.

Лукас печально замолк, а у меня перед глазами возник Йохан, безрассудно бегущий навстречу своей смерти в нелепой надежде убить иниса.

Вечером третьего дня во время ужина Олаф предупредил нас с Лукасом:

— Завтра нам предстоит пересечь крупный тракт, ведущий из Вергана в Астиум, эта дорога очень оживленная и по ней часто ездят инквизиторы. Так что утром тронемся в путь чуть позже, чтобы пересечь тракт в сумерках.

Ну в сумерках, так в сумерках. Утром мы не спеша собрались, плотно позавтракали и тронулись в путь. На третий день пути я наконец понял, что лесные дороги Микении до ужаса однообразны. Густые чащи сменялись светлыми перелесками, ели — соснами, кусты орешника — зарослями бузины. И так до бесконечности. Ничего интересного для себя я здесь не видел, лес как лес. Удивляло только отсутствие деревень на нашем пути: вроде едем по проторенной дороге, должны же они встречаться. Но — нет. Никакого жилья. Встретилась пара давно заброшенных поселений да одно сгоревшее, где на месте домов остались только печные трубы. Поинтересовался у Олафа:

— А почему здесь совсем деревень не видно? Микения словно вымерший край.

— Да, так оно и есть. — Мой слуга сморщился, убивая на шее очередного комара, и пустился в объяснения: — В Микении вообще немного дорог. Две самые оживленные — это из Фесса в столицу Микении Астиум и из Ирута к нам в Минэй, и по ней мы с вами ехали на Остров магов. Все остальное — вот такие лесные дороги. Когда-то народ селился вдоль них и они тоже были наезженными, но времена изменились. Часть деревень покинута самими жителями, часть сожжена разбойниками. В Микении нынче неспокойно.

— Почему? Войны-то вроде нет?

— И мира нет. Князь умер, оставив сиротами двоих малолетних детей, а назначенный им перед смертью регент больше озабочен тем, чтобы успеть набить свои карманы до того, как наследник вырастет. Да и будет ли большой толк от этого наследника, если его воспитанием занимается все тот же регент.

— Чего же князь так с выбором подкачал?

— А ты попробуй отказать самому понтифику: регент-то — родной брат мессира Вергелиуса.

Мне оставалось только удивленно присвистнуть. Ну да, промелькнуло что-то такое на задворках памяти. В княжеской семье Микении вроде бы есть старшая дочь, а наследник — младший брат юной княжны.

— Разбойники здесь в последнее время совсем обнаглели. И на большие обозы стали нападать, и на одиноких путников — ничем не брезгуют. Даже на хорошо вооруженную охрану не смотрят. Поэтому все микенцы стараются поменьше передвигаться по стране и делать это только в светлое время суток.

— А что власти?

— Так власти все это и устроили. Регент поднял налоги, крестьяне начали разоряться и подались кто куда. Кто в наемники и охранники, кто в разбойники и грабители. А те, кто поумнее, переселились в соседние княжества. Года три назад народ целыми деревнями уезжал в Фесс и Западный Эскел.

— Плохо. Я надеялся воспользоваться услугами какого-нибудь деревенского кузнеца.

— Через пару дней мы будем проезжать небольшую деревню, в которой есть кузня, попробуйте там договориться.

Ну и хорошо. Там я и постараюсь заказать корпуса для своих «гранат». Можно и еще насчет чего-нибудь подумать, но для начала посмотреть на самого кузнеца. Об уровне кузнечного дела в этом мире я пока имел весьма смутные представления, а задумки, требующие воплощения в жизнь, у меня были, и еще какие. Один арбалет чего стоил. Но это уже, конечно, в Минэе. Такими секретными разработками разбрасываться не стоит, вооружать нужно свою армию, а не чужую.

Задумавшись о гранатах и других оружейных новаторствах, я не сразу обратил внимание на какую-то вибрацию за плечом. Очнувшись, с опозданием понял, что это вовсе не виброзвонок земного телефона, а мой Ас-Урум подает сигнал тревоги. Дал своим спутникам знак остановиться и напряженно вслушался в тишину. Где-то далеко впереди определенно шел бой, об этом говорил доносящийся оттуда звон оружия и человеческие крики.