Хранители скрытых путей. Багровое небо - Джоэл Розенберг Страница 54

— Уверяю вас, что с присутствием духа у Йена гораздо лучше, чем вам кажется, Отпрыск, — откликнулся Осия.

Йен с трудом различил в темноте, как Осия потянулся за чем-то, однако Отпрыск остановил его движением руки.

— Прошу вас, не надо.

— Как скажете, — отозвался тот. — Я вижу…

— Да-да, конечно же, вы видите и в темноте, вы видите прошлое и прозреваете будущее, не упуская ни единой мелочи, однако давайте пока не будем говорить о некоторых вещах; обещаю вам, что речь на эту тему зайдет позже. — Он пошевелился в кресле. — Если… если вы, Йен Серебряный Камень, пройдете к себе в опочивальню и встанете на изголовье своей постели, на стыке потолка и стены вы нащупаете ряд гвоздей. Надавите на третью, пятую и шестую шляпки, а затем спрыгните с изголовья как можно быстрее, чтобы ваш вес не застопорил механизм. И тогда часть стены повернется внутрь и вы сможете попасть в нечто вроде потайного чулана.

— Но это не чулан, — произнес Осия.

— Почему же не чулан? Вы найдете там склад старых доспехов, скатанные в рулон гобелены, прочий хлам…

— Нет, это не просто чулан, — сказал Йен. — Если знать, как открыть очередную потайную дверь, оттуда можно попасть в один из потайных переходов, которые пронизывают весь город.

— Может статься, и так. Все возможно.

— И вы знаете этот проход.

— Этот проход? — Отпрыск рассмеялся. — Один этот проход? Да что вы, Йен Серебряный Камень, я знаю их все.

Как вы думаете, Йен Серебряный Камень (спросил Отпрыск), на чем зиждется власть любого правителя? Что в конечном итоге заставляет людей, часто вопреки их желаниям, выполнять распоряжения?

Вы, без сомнения, много могли бы сказать мне по этому поводу. Есть законность, основанная на традиции и авторитете, и понимание того, что кто-то должен принимать решение, и если не правитель, тогда кто?

И это верно.

Но если быть точным, все решает сила. Вы делаете то, что приказывает властитель, потому что в противном случае вы столкнетесь с неприятными последствиями своего поведения. В вашу деревню придут люди и уведут вас прочь. Или вас прикрутят ремнями к дыбе и станут хлестать по спине кнутом, сплетенным из бычьей кожи. Или же вы будете корчиться в петле или на ложе из раскаленных углей.

Не нравится? А какое отношение ваши «нравится» и «не нравится» имеют к законам, которые управляют мирозданием?

Возможно, вы считаете, что мы, обитатели Городов, переживаем упадок, что как народ — или как раса — мы давно миновали пору расцвета. И я не стану с вами спорить, потому что это правда. Было время, когда полки «Розовый» и «Лазурный» проливали кровь не только ради мира Доминионов, но и ради хорошей жизни. И жить в Городах хорошо. Наши стены крепки; поля и деревни, которые нас кормят, плодородны и процветают, и даже ординарии Домов проводят в своих Городах столько времени, сколько им угодно.

Однако в результате они оказываются во власти правителей. Обычное явление: чтобы навязать свою волю подданным, властитель заставляет время от времени ноблей и их семьи собираться под своим кровом, где он распоряжается их жизнью и смертью.

И если жизнь под кровом правителей приятнее — интереснее, насыщеннее, роскошнее — если роскошь благо, или неприхотливее — если в цене непритязательность, — тем лучше, не правда ли?

Однако держа своих подданных при себе, вы подвергаете себя опасности. Что вы станете делать, если, скажем, дюжина — или дюжина дюжин — ваших ноблей устроят вам сюрприз, объявив, что теперь они — или, предположим, они и ваш клаффварер — правят Городами?

В других обстоятельствах правитель мог бы окружить себя доверенными людьми, людьми, заслужившими своей жестокостью вражду всех и каждого, дабы своим существованием они были обязаны правителю и его роду. Но ведь тогда им придется притеснять остальных, не так ли? Им придется держать весь народ в страхе…

А страх порождает заговоры, каковые, в свою очередь, порождают нестабильность. И вот правителю уже нужна целая армия, чтобы держать ноблей в подчинении.

Однако и тут его подстерегает опасность. Если твоя армия слишком велика, если тебе не на что больше опереться, ее командиры могут возомнить, будто способны править лучше, чем фатоватые нобли. Почему бы полководцу не свергнуть властителя и не взяться самому за кормило власти?

В конечном итоге все это ничего не меняет. Баланс сил колеблется туда и обратно; клики, лиги и заговоры кружатся подобно парам, скользящим в танце; но никто не знает, какая фигура окажется следующей.

Если только…

— Если только, — сказал Йен, — не найдется одного-единственного человека, который в состоянии дотянуться до всех и каждого где угодно.

Источенные потайными переходами, Города подобны самой Вселенной, пронизанной Скрытыми Путями. И человек, который знает переходы, может — если он действительно единственный, кто обладает этим знанием, — нанести удар в любое место и в любое время.

А если его резиденция — высочайший из шпилей, куда невозможно попасть незамеченным…

— В сердцевине шпиля есть проход, — сказал Йен.

— Не исключено. Если так, Отпрыск знал бы об этом, — отозвался Отпрыск, — ибо что, по-вашему, означает сам его титул, как не «потомок», «преемник» — Наследник?

Йен откинулся на спинку, пытаясь собрать свои мысли, словно это могло принести какую-то пользу.

И, в виде исключения, это сработало.

Отпрыск сохранял свою власть благодарю тому, что он единственный знал о всех секретных проходах и тайниках в Городах — не в одной Старой Крепости, а во всех Городах. И это давало ему возможность самому или с помощью доверенных слуг проучить, или схватить, или, если понадобится, убить в Городах любого, кто представлял собой угрозу.

Конечно, он бы хотел держать свое знание при себе, но тут уж получается как с любой другой секретной информацией: об одних переходах известно многим, о других — немногим, но еще больше тех переходов, существование которых Отпрыск предпочел бы держать в тайне ото всех.

Потайной чулан в спальне Йена — бесполезная штука, если не удастся найти дверь, которая ведет в проходы, а учитывая наклонности создателя Городов, существует скорее всего множество фальшивых входов в потайные ходы.

Или даже путей, которые кончаются ловушками.

— Значит, Наследник наследует секреты, — сказал Йен, позволив себе думать вслух. — Не все секреты, потому что в противном случае он стал бы слишком уязвим, сделался бы слишком ценной добычей и получил бы слишком много власти. И у него появился бы соблазн занять место Отпрыска.

— При чем тут соблазн? Достигнув совершеннолетия, мой Наследник может стать Отпрыском, как только того пожелает. Я не встану у него на пути, когда он сочтет себя готовым — точно так же, как мой отец не стоял у меня на пути.

— Но он знает достаточно, чтобы самому узнать остальное и передать это знание своему Наследнику, став Отпрыском.