Крик новорожденных - Джеймс Баркли Страница 54

— Наверное.

— А что будет, когда меня не станет и некому будет заставить тебя думать?

— Ты всегда будешь, отец Кессиан! — отчаянно выкрикнул Гориан. — Ты нам нужен. Ты мне нужен.

Кессиан справился с желанием закрыть лицо ладонями и заставил себя слабо улыбнуться.

— Ах, Гориан, мы с тобой оба знаем, насколько я стар. Я не смогу быть здесь вечно. Настанет день — и, возможно, скоро, — когда Бог раскроет объятия, приветствуя мое возвращение к Нему. К кому тогда ты обратишься, хотел бы я знать?

«Кого ты будешь уважать настолько, чтобы тебя можно было держать в узде?..»

Кессиан покачал головой и встал.

— Ты от меня уходишь?

— На время.

— А что будет дальше?

Кессиан посмотрел на Гориана: испуганный мальчуган, ожидающий наказания. Это так не вязалось с заносчивостью, проявленной накануне. Он вздохнул.

— Мне по-прежнему кажется, что ты до конца не понял, что сделал, — повторил отец Кессиан. — Прежде чем ты выйдешь из этой комнаты, должно произойти многое — но это должно произойти быстро. Я поговорю с другими Восходящими, и они помогут мне решить, будешь ли ты тем временем обучаться вместе с остальными или отдельно от них. И только им решать, захотят ли они хоть когда-то снова играть с тобой. А пока мы с ними будем разговаривать, я хочу, чтобы ты подумал вот над чем: дела Восхождения предназначены только для помощи и мира. И никоим образом не для того, чтобы причинять боль, творить зло или навязывать власть. Восхождение — это инструмент Бога, чье милосердие и доброта не знают границ. Своим поступком ты показал, что все хорошее может быть использовано во зло. Врачебным скальпелем можно перерезать горло, а мотыгу использовать для того, чтобы сбить с ног невинного человека. И наши дела можно направить на то, чтобы сеять смерть и разрушения. Этого больше нельзя допустить. Никогда.

Спроси себя, Гориан: хочешь ли ты, чтобы тебя любили и почитали как творца чудес и как человека, который несет жизнь и добро? Или ты хочешь, чтобы тебя ненавидели и боялись и чтобы ты жил, постоянно зная, что есть люди, которые больше всего на свете хотят твоей смерти. И что в любой момент на тебя могут быть направлены стрела или клинок. И ты не будешь знать, откуда придет удар. — Кессиан кивнул, увидев реакцию Гориана. — Надеюсь, тебя это пугает. Это должно пугать. В тебе есть огромный потенциал силы, так же как в твоих братьях и сестре. И если ты веришь в меня так, как говоришь, ты окажешь мне большую услугу и поклянешься, что будешь использовать свои возможности только для тех целей, за которые отдал жизнь твой тезка. Для тех целей, для которых и я готов отдать свою жизнь.

Мы еще раз поговорим с тобой, прежде чем ты выйдешь из этой комнаты. Если ты голоден, я могу попросить, чтобы Шела принесла тебе завтрак.

Гориан кивнул, и Кессиан ему улыбнулся.

— Хорошо. Подумай хорошенько, Гориан. Мы все любим тебя и хотим, чтобы ты всегда оставался в наших объятиях. Но ты должен научиться сдерживаться, иначе ты рискуешь стать очень одиноким молодым человеком. Не подведи меня.

— Не подведу, отец. Мне очень жаль.

Кессиан закрыл за собой дверь. Его уже ждали Дженна, Меера и Шела.

— Как много противоречий в этом юноше. Меня очень заботит состояние его ума, очень, — прошептал отец Восхождения. — Мы пристально должны наблюдать за ним, даже во время игр. В его голове происходит сражение, и я не представляю себе, какая сторона победит. Шела, ему можно дать позавтракать. — Он наклонился и поцеловал Дженну в щеку. — Это неожиданная радость — видеть тебя, милая.

— А еще одна ждет тебя в столовой. Арван Васселис вернулся из Эсторра. Он тебя ждет.

Кессиан почувствовал, как исчезает тревога, которую он хранил в душе, сам того не замечая.

— А вот это добрая весть. Васселис — живой, а не казненный за ересь — это определенно шаг в нужном направлении.

— Не сомневаюсь, что он с тобой согласен, — тихо рассмеялась Дженна. — Идем, я оставлю тебя с ним, а потом схожу проверю, хорошо ли Нетта и Кован устроены на вилле.

— Думаю, ты отыщешь Кована там, где будет Миррон. Он будет счастлив, что рядом не окажется Гориана.

— Тише ты, Ардол Кессиан!

Кессиан широко улыбнулся ей.

— Я еще помню, каково это, влюбиться в таком возрасте. Радость и боль одновременно, как две стороны одной монеты, при этом приходится бороться с целой кучей неуклюжих мыслей и чувств. Я ему не завидую.

— Нет, завидуешь.

— Ты права.

* * *

В столовой в одном из двух мраморных каминов на дровах и торфе резвился огонь, от которого в комнату струились волны тепла, помогая перегруженным трубам гипокоста. Маршал Васселис привез с собой сильный ветер, который всю дорогу дул ему в спину, а теперь начал менять направление, так что вскоре должен был ворваться в бухту со стороны моря.

Васселис снял перчатки и грел руки над огнем. Он еще не успел скинуть подбитый мехом плащ и, стоя у камина, устремил взгляд на портрет Гориана, висевший над изящной резной полкой. Маршал обернулся на звук открывшейся двери. В комнату вошел Ардол Кессиан, он двигался медленно, тяжело опираясь на две палки. Васселису докладывали, что тазобедренные суставы причиняют старику постоянную боль и что артрит распространился по всему телу. Дженна приветственно помахала рукой маршалу из-за порога и закрыла за мужем дверь.

Кессиан выглядел очень нездоровым. Васселис отсутствовал долго, а отец Ступеней стремительно приближался к смерти. Однако он успел увидеть рождение того, ради чего трудился всю жизнь, и Васселис полагал, что для старика будет благом не узнать многое из надвигающихся событий.

— Я постарел, правда? — сказал Кессиан, осторожно опускаясь в одно из кресел, поставленных перед камином.

Васселис кивнул и, подойдя к старому другу, опустился на колени и накрыл ладонью его холодные руки.

— Снова прочли мои мысли, Ардол?

— Нет, только выражение лица, — улыбнулся Кессиан.

— Я никогда не умел скрывать от вас то, что думаю. — Васселис поднялся на ноги и повернулся к стоящему рядом столику. — Сюда принесли чай. Не хотите чаю? Думаю, для вина рановато.

— Благодарю вас, Арван. И добро пожаловать.

Васселис подал ему чай — крепкий настой трав, согревающий и сладкий.

— Была пара дней, в течение которых я серьезно сомневался, что услышу, как вы это говорите. Это был тяжелый момент, и боюсь, что это только начало.

— Чего и следовало ожидать. Но само ваше присутствие здесь говорит о том, что Адвокат хотя бы готова нас выслушать. Расскажите же мне, что она говорила.

Васселис коротко передал суть своих разговоров с Адвокатом и Полом Джередом и закончил тем, как его вызвали во дворец, чтобы выслушать их решение.