Верь мне, Есения - Алеся Лис Страница 54

— Мама! — тихий возглас срывается с губ белесым облачком пара. — Мамочка!

Я кидаюсь к ней, но меня останавливает рука назгула, по-прежнему крепко сжимающая мое плечо.

— Ну, что? Убедились! — спрашивает он, и вытягивает из кармана жилета часы, которые тут же вешает мне на шею. — А теперь все разойдитесь. На шее у принцессы взрывной артефакт с четко обозначенным временем взрыва… — рука Георга прокручивает маленькое колесико сбоку циферблата. — Снять его никто не сможет, кроме меня…

Люди испуганно расступаются, некоторые и вовсе поспешно покидают двор ААМа, стоять на месте остается мужчина и женщина — мои родители.

На глазах у меня вскипают слезы, я смотрю на них, и воспоминания накатывают на меня, словно морские волны на прибрежный песок. С горла вырывается тихий стон, когда голова взрывается болью, словно ломается там что-то, гнется, корежится, перекручивая, как на мясорубку, внутренности, срывая выставленную плотину. Ноги подкашиваются, словно ватные, и я начинаю медленно оседать на пол. Мужчина меня подхватывает, крепко сжимая руку чуть выше локтя, едва не выворачивая ее из сустава, но эта боль звенит где-то совсем далеко, на задворках сознания. Сейчас меня больше волнует тот невидимый молот, который безжалостно разбивает мой мозг в лепешку.

— Вы все слышали, — вопит назгул, и этот крик, словно дрель буравит барабанные перепонки в ушах. — Отойдите. Иначе ей не жить! Ни ей, ни всем, кто тут находится. Взрывная волна разнесет вас на несколько десятков ярдов.

— А сам не боишься погибнуть? — спокойным голосом спрашивает мужчина.

И только я, осторожно взглянув из-под ресниц, замечаю на его лице истинное беспокойство, бледные, твердо сомкнутые губы, сжатые до побелевших костяшек кулаки, тревогу в глазах, которые цепко осматривают каждый сантиметр моего тела.

— Я и так труп! — ржет назгул. — У меня нет другого выхода!

— Выход есть всегда, — произносит отец лично у меня за сегодняшний день уже набившую оскомину фразу. — Сдайся Альянсу, и смертную казнь могут заменить пожизненным заключением. Мы знаем, что ты был лишь пешкой в игре Гейелорда.

— Нет. Я жить хочу, а не существовать! — резко восклицает Георг. — Коня мне. Живо!

— Еще будут условия? — машет рукой куда-то в сторону папа.

— Вы мне даете лошадь… — задумчиво тянет назгул, прикидывая, что бы еще добавить. Видимо незапланированным вышел этот террористический акт. — Ее седельные сумки должны быть наполнены золотом. Я вместе с принцессой отбываю в известном только мне направлении. Не забывайте, таймер тикает у нее на шее. Когда, я уверюсь, что в безопасности, я вам сообщу, где находится девчонка и как снять артефакт.

— Как мы можем вам верить? — дрожащим голосом спрашивает мама, сжимая ладонями руку папы.

— Никак, — пожимает плечами назгул, но это ваш единственный шанс получить дочь живой. Увижу за собой слежку, пеняйте на себя.

Дальше для меня все сливается в карусель непонятных ярких пятен, которые чередуются между собой. Шум в ушах только лишь нарастает, а голову будто заполняет пушистая мягкая вата. Я периодически прихожу в себя, а потом снова ныряю в забытье.

Более-менее начинаю осознавать, где я, только когда городские врата оказываются за спиной. Тошнота усиливается, когда лошадь начинает скакать чуть быстрее, выбираясь на проселочную дорогу. Я изо всех сил цепляюсь пальцами за гриву, серьезно опасаясь упасть и расшибиться на смерть, хотя рука назгула довольно-таки сильно стискивает талию. Даже слишком, до дурноты. Сегодня моему животу откровенно не везет, и я по-настоящему радуюсь тому факту, что об обеде для меня мои тюремщики забыли.

— Что-то ты притихла, принцесса? Неужто родители не понравились? — ехидничает возле уха Георг. — Или я по душе пришелся, и ты со мной решила остаться?

Я что-то нечленораздельное мычу сквозь зубы, опасаясь, что как только открою рот, то меня стошнит, и продолжаю дальше молчать.

— Эй, ты там не сдохла часом, — потряхивает мое безвольное тело мужчина.

Тихо стону в ответ и вновь прикрываю веки, успев заметить призрачную серую тень, метнувшуюся под копыта лошади.