Пленница проклятого демона - Ольга Силаева Страница 54

— Другой выход есть всегда! Например, — я схватилась за соломинку, — не пить его кровь. Конте говорил, что важно выпить кровь добровольно, я помню! Ведь Церон не может зажать мне нос и влить туда стакан крови, верно? Это просто не подействует.

— Кровь должна быть принята добровольно, это верно, — кивнул Тень. — Даже проклятие должно быть взято на себя добровольно и осознанно. Вот только знаешь, как это бывает? Когда тебя подвешивают за руки над горящей жаровней и без воды на двое суток, и в единственном стакане, который всё это время стоит на столе, вместе с водой ждёт кровь? Когда ею обмазаны твои губы, и ты знаешь, что можешь облизнуть их в любой момент — и всё закончится? Когда тебе всё это время не дают спать, и ты едва соображаешь?

Моё сердце остановилось.

— Он сделал это с тобой, — прошептала я. — Подвесил в цепях и пытал, пока ты чуть не умер от жажды. Всё, чтобы ты принял проклятие добровольно.

— А откуда ещё, думаешь, я всё это знаю?

Мои кулаки сжались. Я убью Церона. Я убью его, даже если это будет последним, что я сделаю.

— Но он не собирается тебя проклинать, — негромко произнёс Тень.

— Ну конечно же. — Я горько усмехнулась. — Зачем ему меня проклинать? Он просто собирается владеть мной по ночам, правда? Интересно, какие сны мне будут сниться?

— Не могу тебя обрадовать. Демоны, в отличие от полукровок, владеют искусством управлять своими снами в совершенстве.

Я едва удержалась на ногах, поняв, что это значило. Церон был способен на что угодно. Он мог создать в моём сне любой ад — и насладиться им.

— И ты будешь это помнить, — негромко сказал Тень. — Всё до последней минуты.

Он помолчал.

— Если, конечно, в первом же сне вдруг не случится чего-то, что освободит тебя навсегда.

— Какого чёрта ты меня не убил? — прошептала я. — Почему? И что мне теперь делать?

— Не сопротивляться. Он войдёт в транс, заберёт твои сны и оставит тебя в покое наяву, если они ему понравятся.

— Он снился и тебе, да? — с горечью произнесла я. — Церон?

— Временами. Проклятие даёт знать о себе: мы всё-таки связаны. К счастью, отдавать приказы во сне он не может.

Именно поэтому Тень тогда так кричал ночью. Понятно теперь, почему Тень предпочитал оказываться во сне вместе со мной.

— Когда? — только и спросила я. — Когда Церон призовёт меня к себе, чтобы дать свою кровь?

— Не знаю. Мне пора.

— Посиди со мной немного, — прошептала я, забыв, что только что умоляла его уйти. — Пожалуйста.

Тень покачал головой:

— Приказ всё ещё в силе. Чем дольше я задержусь, тем печальнее всё может обернуться. Я могу солгать Церону: проклятие не может заставить меня говорить правду. Но это не значит, что я свободен от него.

— А если Церон всё-таки узнает? — глухо сказала я. — И пошлёт ко мне… кого-нибудь ещё с той же целью?

— Не пошлёт, — холодно проронил Тень.

Мои глаза расширились:

— Хочешь сказать, что защитишь меня? И что это будет тебе стоить?

— Неважно.

— Важно! Зачем ты вообще это делаешь?

Вместо ответа Тень подошёл к двери и бросил на меня взгляд. Один-единственный.

— Затем, — произнёс он, — что Конте Мореро когда-нибудь узнает об этом и изойдёт на бессильную ярость, узнав, что он не смог ничего для тебя сделать и его жалкая человечность ему не помогла. А я, убивший его брата, — смог.

Я невесело усмехнулась:

— Ты хочешь переплюнуть Конте, и в этом всё дело? Серьёзно?

— Причина не хуже любой другой, — холодно произнёс Тень. — Я всё ещё хочу его убить, и ты продолжишь ненавидеть меня за это. Что бы я ни сделал для тебя сегодня, мы враги и останемся ими. Не стоит об этом забывать, Дара Незарис.

Дверь захлопнулась за ним. Я легла на койку и закрыла глаза.