Анабиоз. Ковчег - Иван Кузнецов Страница 53

Впору было торжествовать победу. Толстощекий парнишка не выглядел серьезным противником в драке один на один. Вот только он не собирался устраивать боксерские поединки, а вытащил нож и без разговоров попытался распороть мне живот…

Драться с ножом всегда проще, чем драться против ножа. Эту нехитрую истину нам сообщил на занятии инструктор, а мы — двадцатилетние парни — радостно заржали, радуясь тренерскому остроумию. Увы, как-то так получалось, что каждый раз с ножом был не я, а стоящий напротив человек. Вот и сейчас я едва успел отпрянуть от нехитрого удара. Бандит по инерции проскочил мимо, но я не сумел воспользоваться моментом. Зато, пока он разворачивался на второй заход, успел оглядеться.

Мои удары вышли на загляденье, как по книжке. «Кавказец» скорчился у стойки и слепо пытался нащупать пистолет. Второй мужик скулил, намертво вцепившись в промежность. Девчонка стояла, вытаращив глаза, и даже не пыталась что-либо предпринять. Это в активе. А в пассиве был Игорь, лежавший на полу без движений, — глаза закрыты, голова запрокинута.

На этом рекогносцировка закончилась. Любитель ножевого боя сделал угрожающее движение в мою сторону, пришлось спешно отступить.

Больше всего я боялся, что либо он, либо девчонка бросятся к пистолету «кавказца». Но, похоже, такая очевидная мысль не пришла им в голову. А может, парень просто захотел покрасоваться или ощутил себя Стивеном Сигалом. Как бы то ни было, на новый наскок он пока не решался, держал нож прямо перед собой и делал короткие рубящие движения. Толку от них мало, но и подойти невозможно. Я попытался пнуть его по кисти, но он успел отдернуть руку.

Позиционная борьба могла продолжаться долго. К несчастью, время работало против меня. «Кавказец» вот-вот очухается, да и девчонка могла вспомнить о пистолете. Надо было что-то предпринимать, и я сделал первое, что пришло в голову: отступил назад, распахнул дверь и выскочил на улицу. Прямо под проливной дождь.

Кругломордый парнишка бросился вслед за мной и закономерно столкнулся с закрывающейся дверью. Я немедленно съездил ему ногой по бедру, к сожалению, недостаточно сильно. Парень стиснул зубы и отмахнулся ножом. Инструктор говорил, что большинство любителей, пропустив болезненный удар, очертя голову бросается вперед. К сожалению, мой противник принадлежал к меньшинству — тем, кто получив плюху, становился вдвойне осторожным. Это меня никак не устраивало. Правда, оставался шанс, что подтянутся Сан Саныч с Вербовски, но мне не без оснований казалось, что быстрее очухается «кавказец».

Я надеялся, что ливень отвлечет противника, заставит хоть на секунду потерять концентрацию. Однако кругломордый внимательно следил за каждым моим движением. Я уклонился от пары не особо глубоких выпадов. Дважды попытался достать его лоу-киком. Впустую. До головореза-боксера Михалыча этому засранцу было, как до луны. Только мне-то что делать? Я почти физически ощущал, как утекает время. Но не бросаться же с голыми руками на нож!

С голыми руками… Решение оказалось настолько очевидным, что впору было стукнуть себя кулаком по лбу. Я сделал вид, что собираюсь выбить ударом ноги нож. Парень отпрянул, я тоже отступил на шаг, разрывая дистанцию. Дернул молнию, расстегивая ветровку, и вытащил из легкой кобуры пистолет. За неделю ношения он мне ни разу не понадобился, и в пылу борьбы я совершенно забыл об оружии, которое легко решало исход поединка. Хорошо, что вообще вспомнил, балбес этакий… Но уж лучше поздно, чем никогда.

Толстощекий парнишка замер, зачаровано глядя на «Макарова».

— Брось нож!

Парнишка стоял как вкопанный.

— Брось нож! Лицом на землю!

Не сводя глаз с пистолета, кругломордый сделал шаг вперед.

Я вдруг почувствовал легкую дрожь. Подушечки пальцев начало покалывать, заслезились глаза.

— Стоять! Брось нож, я сказал!

Парень замер на какую-то секунду, а потом с воплем бросился на меня. Я спустил курок. Рефлекторно. Единственно на что меня хватило — опустить ствол пониже в надежде не убить, а прострелить ногу. Только выстрела не последовало. Парень на полном ходу врубился в меня, и мы оба полетели на асфальт.

Меня спасло то, что самурайский наскок был жестом отчаяния. Не знаю, что в точности двигало парнем, однако на успех он точно не рассчитывал. И вместо того, чтобы насадить меня на нож, лишь распорол куртку. Я вскочил на ноги первым и врезал самураю ногой по лицу. Удар прошел вскользь, но парень, вскрикнув, снова полетел в лужу.

Я бросил взгляд на пистолет и едва сдержал вздох облегчения. Определенно, я заслужил приз за проявленный идиотизм. Но все хорошо, что хорошо кончается.

Щелкнув предохранителем, я снова направил пистолет на бандита.

— Лежать! Всё, отпрыгался.

Парень перевернулся на бок, затравленно глядя на пистолет. На щеке наливалась красным широкая полоса. А недурно получилось… Краем глаза я уловил движение сбоку, но среагировать не успел. Бахнул выстрел. Руку обожгла боль. Пальцы разжались, и «Макаров» шлепнулся на тротуар.

— Шибздец тебе, сволочь. — В дверях пиццерии стоял «кавказец». — Шибздец.

Он поднял пистолет, целясь мне в голову. Все мысли исчезли напрочь. Вот она — смерть, совершенно неожиданная и нелепая. На пороге пиццерии в ходе самого обычного скучного патруля…

В лицо словно плеснули кипятком. По позвоночнику прошел электрический разряд. Заслезились глаза. И я снова с кристальной ясностью понял, что произойдет в следующую секунду.

Дог мраморного окраса стремительной, бесшумной тенью вынырнул из пелены дождя. Прыжок был великолепен. Зубы сомкнулись на вытянутой руке «кавказца». Грохнул выстрел, пуля ударила в бордюр, брызнула гранитная крошка. Пес, мягко приземлившись, присел и дернул стрелка в сторону. «Кавказец» завопил и рухнул на четвереньки. Пистолет он не выронил, но удержаться на ногах не смог.

В следующую секунду я снова обрел способность двигаться. Подхватил выроненный пистолет, мимолетно порадовавшись, что раненая рука осталась работоспособной.

Продолжая вопить, бандит ударил собаку по хребту, а потом, более прицельно, — по носу, но дог и ухом не повел.

— Стоять, стреляю! — в третий раз повторил я бесполезную мантру.

«Кавказец» скривился, выпустил пистолет и с неожиданной ловкостью подхватил его левой рукой. Дог отреагировал мгновенно — разжал зубы, отскочил назад и вдруг, повернувшись ко мне, посмотрел прямо в глаза. Мол, я свое дело сделал, остальное за тобой. Ствол чужого пистолета плавно заскользил вверх. «Кавказец» даже не стал вставать с колен.

И тогда я выстрелил.

Пуля ударила бандита в грудь, опрокинув на спину. Второго выстрела не понадобилось, подстреленный «кавказец» даже не дернулся. А вот его коллега с ножом нашел в себе силы подняться.

— На землю! — закричали со стороны.

Из пелены дождя вынырнула грузная фигура Сан Саныча. За ним с автоматом наперевес бежал Вербовски. Дог одарил меня долгим тяжелым взглядом и все так же беззвучно скользнул прочь.