Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - Ольга Обская Страница 53

Фрекен Бок, довольная тем, какую расправу придумала для Валерии, позволила ей занять своё место и продолжила занятие.

На перемене Лера получила ободряющую порцию поддержки от друзей. Тереса заверила, что если педсовет обернётся чем-то бо́льшим, чем пропесочивание, то она организует группу поддержки и начнёт действовать. Но Валерия была уверена, что серьёзных последствий не будет. Ну, не выгонят же её из академии за одно опоздание и корявый почерк, а больше Фрекен Бок и придраться не к чему. Одногруппники тоже, в общем-то, не особо переживали. Тревожилась только Злата, которая ещё не очень была знакома с неписанными законами академии.

Лера с сестрой решили провести перерыв на свежем воздухе. Сидели на скамье возле учебного корпуса, и Злата, хмурясь, сокрушалась.

— Какая она вредная, эта Катаржина. Она может тебе как-то серьёзно навредить? Слушай, Лерочка, давай нажалуемся отцу? Он найдёт на неё управу. Он никому никогда не даст обидеть дочь, — она улыбнулась каким-то своим мыслям светло-светло. — Знаешь, я в детстве никого не боялась. Ни сказочных монстров, ни настоящих. Знала, что папа меня от всех защитит.

А потом улыбка сошла с её лица.

— Я ведь ему так и не сказала пока, что я не его дочь… Не могу… Слова в горле застревают.

У Леры сердце защемило.

— Ты его дочь. Вас связывает гораздо больше, чем кровное родство. Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет, Лер. Я должна сказать это ему сама. Один на один.

Звон башенных часов, оповещающий о начале второй пары, не дал договорить. Но на следующем перерыве сёстры снова вышли поболтать на облюбованную скамью.

— Злат, у меня для тебя сюрприз, — Лера не смогла сдержать улыбку. — Ты очень-очень удивишься. Помнишь своё видение, которое пришло к тебе в сторожевой башне?

Сестра кивнула.

— В общем, ты была права. У нас с тобой есть брат. Вилзорт. Мой близнец. И он сейчас здесь, в студгородке.

Глаза сестры от удивления расширились до размера блюдец. Она только и смогла выдохнуть:

— Здесь?..

Лера скороговоркой начала рассказывать обо всём, что с ней случилось с момента, как она вошла в санузел и обнаружила там парня в клубах пара. Говорила и говорила, сколько позволила перемена.

Злата от новостей пришла в полный восторг. Настолько глубокий и всеобъемлющий, в какой может приходить только она. В общем, Лере даже пришлось её немного из этого восторга вывести, когда часы на башне позвали на следующую пару.

— Ты с ним скоро увидишься, — пообещала Лера и тут же попросила: — Нам понадобится твоя помощь. Попробуй вспомнить все-все подробности того видения. Нам нужно понять, почему нас с Вилзортом разлучили.

Валерии бы, конечно, хотелось сразу после окончания последней пары устроить знакомство Вилзорта и Златы, но, к сожалению, нужно было идти на педсовет, будь он неладен.

Она подходила к малому залу, не зная, что ожидать от предстоящего действа. Приятного мало, когда тебя отчитывают и читают мораль, но настроение почему-то упадническим не было. Более того, перспектива попасть под огонь и гнев Тоцкого, который будет её пропесочивать, почему-то приятно щекотала нервы. Прорабатывать нерадивую студентку, наверняка, ведь будет в основном он. Ему по должности положено.

Ей пришлось подождать у двери, пока её вызовут. К счастью, недолго.

— Валерия, будьте добры, заходите, — сухим ледяным голосом пригласила её Фрекен Бок, приоткрыв дверь.

Лера зашла решительно, как укротительница в клетку с тиграми и сразу же оценила обстановку. Тигры перед ней предстали в следующем составе: Тоцкий-старший, Тоцкий-младший, глава попечительского совета Казимеж, пара профессоров почтенного возраста и молоденькая преподавательница по магическому контролю Зузанна.

Тоцкий-старший пребывал в образе добропорядочного ректора педагогической наружности. Гладко выбрит (когда, спрашивается, успел?), невозмутим и солиден.

— Прошу садиться, — официальным тоном произнёс он и официальным жестом указал на стул.

Стул стоял напротив сидящих полукругом членов педсовета. И как только Лера заняла отведённое ей место, сразу оказалась под перекрёстным огнём потенциальных пропесочивателей.

Слово дали Катаржине. И уж она старалась во всю.

— Хочу обратить внимание уважаемого педагогического совета на неподобающее поведение студентки и её ненадлежащее отношение к читаемому мной предмету.

— В чём выражается её неподобающее поведение? — спросила Зузанна. — Я знаю Валерию, как ответственную студентку. Она первой записалась на факультатив по моему предмету.

— Она допускает опоздания на занятия, — въедливо пояснила Фрекен Бок. — Например, сегодня.

— Сегодня я задержал студентку, — невозмутимо встрял Тоцкий. — Были опоздания в другие дни?

— В другие — нет, — пришлось признать Катаржине, однако сдаваться она не собиралась: — Но посмотрите на это безобразие! — в её руках появился Лерин реферат. Она потрясла его, а потом плюхнула на стол перед носом Тоцкого. — Такой небрежной работы я на своём веку ещё не видела.

И хоть Фрекен Бок явно желала, чтобы с работой ознакомился ректор, но реферат почему-то в первую очередь привлёк внимание Тоцкого-младшего.

— Позвольте полюбопытствовать, — он потянулся за бумагами. С виду был серьёзен, но Лера чувствовала, что ему жутко весело.

Он начал проглядывать реферат. Его правая бровь при этом жила собственной жизнью: то приподнималась, то опускалась.

— Работа выполнена из рук вон плохо, — продолжила Фрекен Бок. — Что за каракули?! Не зря говорят, что почерк может многое сказать о характере. Вы согласны? — она посмотрела на Энтони, надеясь найти у него поддержку, раз именно он больше всех заинтересовался рефератом.

— Несомненно, — кивнул Тоцкий-младший, опять издевательски приподняв бровь. Только смотрел не на Катаржину, которая упражнялась в красноречии, а на брата.

— Почерк выдаёт дерзкий характер, — тряхнула своей треугольной головой Фрекен Бок, — взрывной, своенравный, строптивый, бесшабашный. Сразу видно, что это писал человек, не признающий общепринятые устои.

— Не признающий, — поддакнул Энтони.

Тоцкий-старший одарил его убийственным взглядом.

— Я уже не говорю о неразборчивости почерка, — возмущённо добавила Катаржина. — Это же не читаемо! Чувствуется, что студентка отчаянно спешила. Да она и не скрывает, что доделывала работу в самый последний момент. Простите за вульгарность, я редко употребляю простонародные выражения, но здесь не могу сдержаться — писала, как курица лапой!

— Скорее, петух, — хмыкнул себе под нос Энтони.

— А что уж говорить про содержание! Она просто переписала несколько глав из учебника. Где свои мысли? — уставилась на Валерию Катаржина.