Крик новорожденных - Джеймс Баркли Страница 52

Вокруг сильных потоков энергии в теле Ардуция танцевали ее свободные частички. Мысленно они представлялись Оссакеру слабыми полосками или мерцающими тусклыми огоньками. Он был уверен, что сможет направить их, чтобы соединить два участка разорванной энергии по обеим сторонам переломов на запястьях Ардуция. Мальчик передвинул руки к травмированному левому запястью, прикасаясь к коже только самыми кончиками пальцев.

— Не шевелись, — сказал он, почувствовав, что друг слабо дернулся. — Извини, если тебе щекотно.

— Стало тепло, — пояснил Ардуций.

— Хорошо.

Запястье Ардуция оказалось в ужасном состоянии. Оссакер едва не отдернул пальцы от повязки и шины. Он привык ощущать синяки, которые представлялись пятном тускло-серого цвета, или поврежденные потоки, но здесь — нечто гораздо более серьезное. Разум показал ему глубокую, непроницаемую серую пелену, пронизанную мертвой чернотой там, где переломы оказались множественными и жизненной энергии не было. На этот раз шины не помогли бы.

— В чем дело? — спросил Ардуций.

— Переломы очень плохие.

— А то я не понял! — сухо парировал Ардуций.

— Я не об этом. Я имел в виду — они идут так глубоко! Тебе зафиксировали кости, но сквозь них ничего не течет, чтобы они выздоравливали. Нет линий жизни.

— Значит…

— Не страшно, — поспешно сказал Оссакер, почувствовав, как напрягся Ардуций. — Я могу их вернуть.

Оссакер понял, что не сможет брать у Ардуция энергию, чтобы связать прервавшиеся в запястьях потоки. Так всегда получалось с серьезно травмированными или больными людьми и животными. Они были исходно слабы по вполне очевидной причине. И хотя потоки энергии в воздухе и те, что приходили по гипокосту и прилетали с легким сквозняком из-под двери, давали ему сырье, Оссакер пока не заткнул достаточно дыр в губке, а Ардуций нуждался в серьезной помощи. Это окажется намного более утомительным делом, чем он думал сначала.

Мальчик очень осторожно взял Ардуция за запястье, перемещая пальцы по повязке. Он ощутил глубину и площадь повреждений, увидел темные линии, отмечающие трещины, ущемления или разрывы в нервах и жилах. Убедившись в том, что масштаб задачи оценен правильно, Оссакер положил обе ладони на повязку, сблизив большие пальцы и растопырив остальные.

В руках и пальцах Ардуция потоки энергии были спутанными, ненаправленными, что, наверное, и определяло боль и покалывание, которые тот ощущал. Оссакер совершенно неожиданно почувствовал, что его захлестывает волна радости. Все было именно так, как говорили отец Кессиан и Дженна. Именно так, как это описывалось в работах Гориана и священных писаниях. Цикл жизни непрерывен. Здоровье и жизнь даются потоками энергии, которые замыкаются в круги, большие и малые. А их разрывы забирают здоровье и жизнь. Теперь мальчик уже совершенно точно знал, что его идея верна. И что Бог послал их на эту землю, чтобы помогать и исцелять. Чтобы быть источником чудес и творить Божьи дела. Орден ошибался.

— Я соединю разорванные линии жизни у тебя в запястьях. Старайся не двигаться.

— С помощью чего?

— Всего, что смогу взять в этой комнате. Но главным образом — себя.

— Оссакер, это…

— Не спорь. Бог вернет мне силы.

Оссакер попытался собрать слабую энергию ветерка и теплых камней под ногами, открыв разум так, как его учили — как он открыл бы рот, чтобы принять пищу. Однако прибавилось очень мало. Мальчик почувствовал, что энергия помогает ему сосредоточиться, но этого недостаточно, чтобы помочь Ардуцию. То, на что он рассчитывал, сделать не удавалось, а для экспериментов времени не было. Оставалось только молиться, что в нем самом окажется достаточно энергии для того, чтобы сделать необходимое.

Оссакер сосредоточил все силы на работе. Он влил энергию своего тела в руку Ардуция, почувствовав, как мальчик напрягся под его пальцами, и услышал изумленный вздох. Мысленно Оссакер видел, как линии жизни из пальцев переплетаются с линиями по обе стороны перелома. Ардуций ахнул, когда круг замкнулся, почувствовав, как жизнь течет вокруг его руки и вливается в больное место.

Это оказалось самым легким. Оссакер мог бы прерваться на этом, избавляя Ардуция от боли столько времени, сколько сможет бодрствовать и не терять концентрации, но это его не исцелит. Теперь надо провести линии жизни через поврежденное запястье, создав связь, которая показала бы, что исцеление произошло.

Оссакер ясно видел нарушения, вызванные переломом. Там, где кости сопоставили неправильно, где обломки по-прежнему оставались в теле, поток крови прерывался.

— Начинаем, Ардуций. Постарайся оставаться спокойным. Надо, чтобы энергия прошла тебе в запястье. Надеюсь, тебе не больно.

— Действуй.

Оссакер кивнул и сделал очень глубокий вдох. Он начал с того места, где линии жизни у Ардуция были самыми сильными, — с предплечья. У него в голове появилась картина распределения энергии, Оссакер видел те точки, в которых линии уходили с запястья Ардуция, чтобы соединиться с его собственными линиями. Он сосредоточился и надавил, начав проталкивать линии назад, туда, где им полагалось быть. Мальчик продвигался медленно, используя искусственно замкнутую цепь для того, чтобы проходить через место травмы. Он возвращал обломки кости на место, снова открывал сосуды, затаскивал нервные окончания в места их правильного расположения. Процесс был ужасно медленным и чересчур деликатным.

Ему приходилось сражаться с каждым волоконцем энергии на каждом крошечном шагу. Оссакер словно направлял множество угрей через лабиринт, который перемещался и менялся вокруг, и каждый угорь готов был в любой момент улизнуть, если внимание целителя на секунду отвлекалось.

Оссакер чувствовал, что на лбу у него выступили капли пота, а потом пот начал стекать вниз. Подмышки и спина тоже намокли. Все его тело разогревалось по мере того, как он отдавал все больше собственных сил. Оссакер оставил попытки направлять беспорядочную энергию, находившуюся в помещении. Это было бы слишком большим шагом вперед для юного разума, которому сейчас требовалась максимальная сосредоточенность.

И в то же время мальчику приходилось бороться с радостным возбуждением. Оно было вызвано тем, что под его пальцами, ставшими ярко-красными и желтыми от переполнявшей их энергии, серое и черное начало светлеть и исчезать.

— Как ты себя чувствуешь? — с трудом спросил он, хватая ртом воздух.

— Жжет, — ответил Ардуций спокойно. — Но это не больно.

— Хорошо. Наверное.

Центр перелома еще сильнее замедлил его продвижение. Там оказалось так много трещин и смещений! Ардуций говорил, что рука болит. Но боль должна быть просто невыносимой! Оссакер подавил поднявшееся в нем чувство вины. Он направил еще больше энергии в руку. И там, где у него по щекам струился пот, он ощущал сухость, которая приходит вместе со старением.

Нужно еще больше энергии, напомнил себе Оссакер, ведь ему надо залечить оба запястья! Локоть, который не сломан, а просто распух, подождет.