Никто и никогда - Элора Климова Страница 52

От восхищения Антония едва не задохнулась. Даже знаменитый Белый Дворец в Алироне не произвел на девушку такого впечатления.

— Сразу видно, что она здесь впервые, — услышала Тоня за спиной низкий женский голос. — Это и есть твоя великая волшебница, а, Борис? Надо же, не думала, что «великих» можно чем-то удивить.

— Удивить можно всех, — заверил невидимую собеседницу Старший Маг. — А в том, что эта юная госпожа великая, можешь не сомневаться. У нее нешуточные задатки. Правда, умения пока немного, но мы с тобой это быстро исправим. Верно?

— Сам знаешь, какая из меня волшебница, — хмыкнула женщина в ответ. — Я даже звания адепта не имею. Хотя многие фокусы знаю в теории. Если девочка смышленая, может, чему и научится. Поглядим.

— Не всякий мастер-маг знает столько, сколько ты, — сказал Борис. — Надо делиться знаниями. Получай ученицу. Сдаю с рук на руки.

Тоня резко обернулась и встретилась взглядом с собеседницей мага. У той были темно-зеленые глаза, искрящиеся неуемной энергией. Они чем-то напоминали глаза Эны, жены Бориса. Да и лица этих двух женщин были удивительно похожи.

— Эскора Толари, Хранительница Древних Архивов или попросту Главный Библиотекарь, — типичным мужским жестом, в котором не было ни капли изящества, ведьма протянула Тоне руку.

В её голосе звучала едва прикрытая насмешка. Похоже, это было у нее в крови — подтрунивать над всеми и над собой в том числе.

— А кроме этого еще и старшая сестра моей жены, — добавил с улыбкой Борис

Теперь девушка поняла причину странного сходства этой женщины с Эной. Только волосы у Эскоры короче— до плеч и гораздо темнее. И рост по сравнению с крохотной Подругой Темного Грифона кажется просто гигантским. Она даже выше Бориса!

— Антония Махновская, — Тоня ответила на рукопожатие и, немного подумав, добавила: — Волшебница. По крайней мере все так думают.

Эскора расхохоталась и хлопнула девушку по плечу:

— Проклятье, она мне нравится! Мы с ней споемся. Мне по душе люди со здоровой иронией.

Антония тоже почувствовала симпатию к Хранительнице Древних Архивов. Смущало немного лишь ее странное для женщины поведение и совсем не женская одежда: темные штаны, высокие сапоги без каблуков и ярко-красная с оранжевыми оборками рубашка.

Эскора не носила ни серьги, ни кольца, ни браслеты, в отличие от сестры. Ее короткие ногти были обрезаны как попало, явно в спешке. В уголках пальцев то тут, то там виднелись заусеницы. Похоже, внешность вообще мало ее беспокоила.

— Пойдемте! — скомандовала Хранительница. — Нечего торчать на ветру, да еще и ночью. Ночью люди обычно спят. Правда, есть исключения вроде меня. Но вы на меня не равняйтесь. Я прикажу наполнить два корыта горячей водой. Славно попаритесь. Потом поужинаем и — в кровать. А ты, Илот, милый, оставайся здесь. Когда я устрою дорогих гостей, сразу прибегу к тебе.

Дракон кивнул и вальяжно разлегся во внутреннем дворе, не обращая внимания на снующих вокруг людей. Слуги, судя по всему, и сами привыкли к его присутствию. Они не пугались и не выказывали удивления.

Эскора говорила без умолку, пока вела магов по ярко освещенным коридорам Архивов. Однако язык не поворачивался назвать ее монолог болтовней. Хранительница сообщала Борису последние новости из горячих точек на атерианских границах, любовно перечисляла недавние закупки товаров и продовольствия, доставленные в замок, — словом, излагала полезную информацию.

Тоня внимательно слушала, при этом разглядывая удивительные гобелены тонкой работы и картины в дорогих позолоченных рамах. Почти на каждой был изображен замок Древних Архивов с разных точек обзора и в разные времена года и суток.

Эскора проводила Антонию и Бориса в их комнаты, находившиеся рядом. Новое жилище Тони было поменьше, чем отведенное ей когда-то в Белом Дворце, но уютнее из-за удачного расположения мебели. Комнату освещали два круглых магических светильника. Один висел над массивным столом из светлого дерева. Другой— над большой мягкой кроватью с двумя аккуратными подушками, покрытой темным одеялом с длинным ворсом.

Кроме стола и кровати здесь находились еще два кресла и два высоких двустворчатых шкафа. Открыв одну из дверц, Тоня обнаружила великолепный гардероб, состоящий из двадцати различных платьев, более чем десяти брюк и рубашек. Внизу стояло несколько пар обуви.

Девушка не успела достать из шкафа даже один наряд, как в дверь постучали, и через секунду вошла служанка и сообщила, что горячая вода для мытья готова. Она проводила Антонию до маленькой комнатушки, в которой не было ничего, кроме большого деревянного корыта, двух чанов с холодной и горячей водой, темного мыла и жалкого подобия мочалки.

Отказавшись от помощи служанки. Тоня сама развела в корыте воду (сбоку одного из чанов висел на гвозде черпак) и вымылась.

Купание взбодрило ее после долгой дороги, и девушка даже почувствовала себя счастливой. Пожалуй, впервые за время пребывания в Кейлоре. Насухо вытершись оставленным служанкой полотенцем, Антония надела нечто напоминающее халат темно-бордового цвета и кожаные сандалии на очень низком каблуке.

Она без труда отыскала свою комнату и вновь приступила к изучению гардероба. Потратив около часа на примерку одежды, Тоня обнаружила, что ей впору далеко не все. Наверное, во дворцовых комнатах для гостей всегда держали платья разных размеров, чтобы любому приезжему было удобно. Антония выбрала красивое темно-зеленое платье до пят, которое гармонировало с цветом ее глаз и подходило к удобным сандалиям.

Когда Тоня вертелась перед большим зеркалом, которое висело на стене возле кровати, в комнату без стука ворвалась Эскора и с порога заявила:

— Ужин готов. Мы все тебя ждем. Что ж ты опаздываешь? Нехорошо!

— Ну… Вообще-то никто не сказал… — пролепетала Тоня.

— Ага! — воскликнула Хранительница Архивов. — Луэсса плохо выполняет свои обязанности! Я с ней лично поговорю.

— Нет, нет! — поспешно остановила ее Антония. — Пока не стоит. Может, вы просто ее опередили.

— Может, — легко согласилась Эскора. — И. кстати, не называй меня на «вы». Я чувствую себя при этом старой. Да и потом, мы ведь ближайшие несколько месяцев будем едва ли не самыми близкими подругами. Борис не позволяет мне держать тебя вместе с остальными учениками Архивов. Поэтому я буду учить «великую волшебницу» лично.

Слово «великая» женщина произнесла с плохо скрытой иронией. Она оказалась первой, кроме самой Антонии, кто сомневался в способностях юной ученицы. И неизвестно почему это обрадовало Тоню. Девушка всё ещё боялась того, что в ней открылось; звание волшебницы пугало своей таинственностью и неправдоподобностью. Ну в самом деле, разве может быть чародейкой простая московская девчонка?

«Может, — сказал Тоне настойчивый внутренний голос— Еще как может».

И ей ничего не оставалось, как поверить.