СССР-41 в XXI веке - Анатолий Логинов Страница 52

— Да, — признал Скворцов, — и, признаться, весьма удивлен.

— О чем вы? — удивилась Трейси, которая по графику отдыхала как раз во время сеанса связи.

— Хьюстон передал, что в течение двух дней со станции будет эвакуирован весь персонал, — ответил Александр. — Приказано законсервировать все…

— Буллшит, — от неожиданного известия сорвалась Трейси.

— Вот и я так же отреагировал, — печально улыбнулся Александр.

— Они что, решили прекратить все космические исследования из-за одного События? — нет, удивление Колдуэлл было вполне естественным. Значит, она тоже ничего не знала, как и Уилкок, решил Скворцов. Тогда вполне вероятно, что американцы действительно решились на эвакуацию только из-за недостатка ресурса «Спейс Шаттлов». Только, как помнил Александр, вывод челноков из эксплуатации планировался лишь в следующем году. «Кажется, НАСА нашла какие-то другие задачи для своих аппаратов. Или американцы решили эвакуировать всех, чтобы потом спокойно вернуться на станцию одним, получив ее в свое полное распоряжение», — опять вспомнил свою первую реакцию на сообщение Александр.

— Неожиданное решение, — протянула Трейси, — но я так понимаю, что вы уже приступили к его выполнению, — посмотрев на влетевшего в отсек Михаила, заметила она.

— Александр, нужна помощь, — извинившись перед американцами, заметил Корниенко, — там одна стойка не разбирается.

Извинившись, и оставив американцев обсуждать последние новости и действия русских, Александр с Михаилом перебрались в модуль «Рассвет», где прицепившийся у стойки Юрихин изображал демонтаж недавно собранной для эксперимента с металлами схемы.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил он.

— А ничего, — ответил Александр, — в смысле ни-, чего хорошего. Трейси не в курсе, Уилкок хамит, но скорее по собственному почину.

— Я все же считаю, что американцы хотят отхватить всю станцию для себя, — заметил Федор, понизив голос. — Нашим сейчас не до станции, если они вообще что-то знают о космических программах.

— Знают или нет, — отсоединяя кабель, произнес Михаил, — ничем помочь нам они не могут. Нет сейчас у СССР ни ракет, ни космодромов.

— А ракеты на Куру? А наш персонал там и в Хьюстоне? Неужели ничего нельзя сделать?

— Пожалуй, ничего. Разве что включить программу «Одиночество», — печально улыбнулся Александр.

— Это еще что за хрень?

— Какую программу? — одновременно спросили оба его собеседника. Федор от неожиданности даже отцепился, отлетел в сторону и сейчас аккуратно возвращался назад, оттолкнувшись от соседней стойки.

— В самом начале создания станции наши программисты предусмотрели возможность враждебных действий против русских модулей. Ну и создали такую программу. Если мы ее запустим, то любой несанкционированный вход в систему управления приведет к отделению от МКС всех наших модулей с последующей их разгерметизацией…

— Это слишком, — заметил Федор, — Россия потеряет модули, а их можно еще использовать. Да и договариваться с другими странами о совместной работе после такого поступка будет невозможно.

Продолжая разбирать стойки и переводить аппаратуру в ждущий режим, космонавты еще долго обсуждали возможные действия. В результате было решено ограничиться сменой всех паролей в программах на известные только Александру и полной консервацией оборудования. У каждого, хотя они ни за что не признались бы в этом, в глубине души до сих пор тлела надежда, что все происходящее окажется всего лишь затянувшейся галлюцинацией…

Япония, траверз г. Вакканай.

Тейго Есино, капитан, пехотная группа «Карафуто» 7-й пехотной дивизии.

По сравнению с встретившим его неподалеку от острова большим, футуристических очертаний, похожим на легкий крейсер, боевым кораблем «Курама», пароход «Сикоку-мару», несмотря на внушительное водоизмещение в пять тысяч тонн, сразу показался устаревшим и каким-то незначительным, словно рыболовный катер рядом с линкором. Почему-то мелькнула мысль, что потомки специально выделили для встречи такой корабль, чтобы унизить пребывающих на гражданском суденышке предков. И хотя умом Есино понимал, что это не так, внутри все равно саднило, не давая успокоиться. Стараясь сохранить невозмутимый вид, он лишь слегка покосился на группу стоящих у борта чиновников, словно цыплята наседку, окруживших губернатора. Масаеси Огава выглядел обеспокоенным не менее своих подчиненных. «Шпаки», — пренебрежительно подумал Есино, старательно изображая абсолютно невозмутимый вид и сдерживая стремящийся вырваться удивленный вскрик при виде взлетевшего с кормы «Курамы» необычного летательного аппарата, похожего на большую стрекозу.

— Красиво, — стараясь даже интонацией не выдать волнения, произнес он, слегка повернув голову к лейтенанту Асагура. Лейтенант, несколько секунд промолчав, словно в раздумье, произнес хокку:

— О стрекоза!

С каким же трудом на былинке

Ты примостилась! [21]

Вежливо улыбнувшись, капитан ответил ему:

— Над волной ручья

Ловит, ловит стрекоза

Собственную тень. [22]

Оба одновременно кивнули, подтверждая, что сегодняшний раунд закончился вничью.

— Лейтенант, нам еще примерно два часа до берега. — Капитан решительно повернулся, придерживая ножны с фамильным клинком, оформленным, как син-гунто, [23]рукой, — поэтому стоять подобно крестьянам у ворот храма, глазеющим на процессию, нет никакого смысла. Предлагаю пройти в салон.

— Слушаюсь, капитан, — заметно было, что Асагуро настроен более весело, чем Тейго. «Молодость все переносит легче, — раздраженно подумал Есино, — даже полную потерю всех родных и близких. И привычной жизни тоже». Но раздражение сразу прошло, едва подошедший стюард, худощавый кореец в безукоризненно сидящем костюме и белых перчатках, поставил перед севшими за столиком офицерами токкури [24]с подогретым саке, чоко и блюдо с сашими. Пока офицеры под традиционное «Кампай» поднимали свои чоко, в салон вошли еще несколько чиновников. Один из них, осмотревшись, подождал, пока офицеры допьют, и подошел к столику. Вежливо поклонившись, он спросил:

— Не разрешат ли высокоуважаемые господа офицеры разделить с ними томительную тяжесть ожидания прибытия на землю предков?