Спящая в огне - Карина де Сантис Страница 52

— Прекрасно, моя голова снова свежая, — он лег обратно на спину, деланно потягиваясь, демонстрируя мышцы на сильных руках. Но на этот раз Этна не купилась на его фокус, быстро поднимаясь со своей кровати. Вчера она сняла с себя лишь плащ и ботинки, поэтому теперь быстро обулась, заправила кровать и сняла с изножья свою дорожную сумку, отправляясь в ванную комнату.

Комната была довольно просторной, правда без единого окна, поэтому свет здесь источали исключительно свечи, стоящие в больших подсвечниках, которые буквально были расставлены повсюду. Посреди комнаты была каменная перегородка, ведущая в часть, что предназначалась юношам. В этой же, девичьей части, стояли ширмы для переодевания и прикрепленная к стене длинная, не слишком широкая балка, служившая, по всей видимости, общим туалетным столиком. На нем стояли позолоченные тазы и кувшины с водой для умывания, а рядом лежали белые, аккуратно сложенные полотенца. На против каждого места висело овальное зеркало в раме.

В комнате были горные девушки, которые, судя по шорохам одежды, были за ширмами, и Ундина, которая подвязала свои длинные волосы шнурком и умывалась, налив воду в таз. Все проснулись каких-то пять минут назад, но шаманка времени даром не теряла. Или просто была слишком голодна и поэтому спешила закончить с утренними процедурами. Ее светло-зеленые глаза скользнули по Этне, а губы выгнулись в слабом подобии улыбки.

— Доброе утро, Ундина, — проговорила юная целительница, быстро взглянув на шаманку, прежде чем достать из сумки кожаный шнурок, чтобы после подвязать им волосы. Она взяла кувшин, который был наполнен водой, а затем вылила прозрачную жидкость в позолоченный таз, задумавшись о том, как у слуг получилось тихо пройти в эту комнату и подготовить ее к пробуждению молодых людей. Тонкие перчатки, которые она забыла вчера снять, прикрывали шрамы. На указательном пальце правой руки было кольцо с ярмарки. Сняв его, она избавилась и от перчаток, обнажив кожу.

— Доброе. Ты вчера поздно вернулась со своим русалом, — приторным голосом проговорила Ундина, беря мягкое полотенце и начиная вытирать свое влажное лицо. Закончив, она взглянула на нее через зеркало, небрежно распустив свои темно-русые волосы, а после как следует тряхнув ими. Этна невозмутимо начала умываться прохладной водой, украдкой поглядывая на шаманку, которая явно ожидала от нее какой-то реакции. Не дождавшись ее, она продолжила говорить все тем же сладким голосом: — Хотя, я понимаю и не осуждаю. Все же, Кай первый человек, который добровольно дружит с тобой. Только не влюбляйся в него, ладно? У тебя нет шансов.

Эти слова заставили ее на миг замереть. Правда Этна весьма быстро выпрямилась, беря полотенце и вытирая свое лицо. Она понимала, что Ундина намеренно подначивает ее на словесную перепалку. Понимала, что та намеренно старается задеть словами. И Этна старалась не думать о том, что часть из ее слов могут оказаться правдой. Да, они хорошо дружат с Каем. Даже слишком хорошо, учитывая, что знакомы они всего ничего. Но дальше дружбы не было смысла и надеяться на что-то. В конце концов, они ведь могут просто разойтись после Отбора по своим сторонам и на этом все. Кай запросто найдет себе девушку со своей стороны. Этна видела, как прекрасны русалки в девичьем обличье — от них так и исходит какая-то свобода и прекрасная дикость их первозданной натуры. Они ведь в разы красивее ее. Может, Ундина все же права?

Из-за ширм наконец вышли горные девушки, бросившие «доброе утро», прежде чем начать умываться. Они втроем расположились как раз между двумя северянками. Казалось бы, самое время прекратить этот бессмысленный разговор, но у Этны жгло язык. Она не хотела промолчать и наткнуться на самодовольство Ундины.

— Хочешь сказать, что у тебя есть шанс? — она даже не посмотрела на Ундину, аккуратно складывая полотенце и распуская волосы. Вынув из сумки гребень, она принялась расчесывать темные пряди, взглянув на подаренное кольцо. Самое обычное и самое простое. Но в то же самое время дорогое и ценное. Маленькое напоминание о том, что из всех призов Кай выбрал именно это, чтобы сделать ей приятно. А этот жест что-то да значит в таком случае.

— Не сомневаюсь в этом. По крайней мере, я могу спокойно смотреться в любое зеркало, — шаманка неопределенно пожала плечами, ядовито улыбнувшись.

В этот раз Этна решила промолчать. Она заплела передние пряди в косы, которые скрепила шнурком сзади, оставив большую часть волос распущенной. Лишь после она надела перчатки и вернула кольцо на палец. К этому моменту Ундина тоже завершила свои процедуры, так что они оставили ковальщиц и воительницу одних, покидая ванную комнату.

Кое-кто все еще валялся в кровати, кто-то лениво застилал ее. А вот Кай уже сидел за столом, вооружившись маленькими сладкими булочками и надев рубашку. На против него сидела Аурея. Ее лица Этна не видела, зато видела с какой скукой слушал ее русал, намазывая на булочки клубничный джем. Оставив сумку на кровати, молодая целительница пошла к столу — шаманка говорила не особо громко, так что разобрать ее слова удалось далеко не сразу:

— … если ты хоть пальцем ее тронешь…

— О, Этна. Садись давай, я намазал тебе булочки джемом. И, заметь, на них нет мяса, — русал беспардонно перебил Аурею, подняв океанские глаза на юную целительницу. Та недоуменно взглянула на обоих, но за стол все же села. Аурея недовольно поджала губы, но Этна так и не поняла, было ли это связано с упоминанием мяса или ей просто не понравилось, что ее перебили.

— Что происходит?

— Аурея решила, что я хочу тебя обидеть. Решила поугрожать мне всякими расправами, если вдруг я тебя трону, — сообщил Кай, придвигая к Этне тарелку с булочками и намеренно касаясь пальцами ее руки. После его глаза обратились к шаманке. Взгляд был тверд, а дальнейшие слова — полны желчи. — Вот только не я бросил тебя возле храма Драмэйд. И не я здесь изображаю дружбу, смешанную с жалостью.

— Я знаю, на что такие как ты способны, — зло отозвалась Аурея, пропустив мимо ушей обвинений, вызвав невольное удивление у Этны. К чему ей защищать целительницу? Они ведь вчера обо всем поговорили. У Ауреи не было ни единой причины так поступать. Разве что она пыталась загладить таким образом вину…

— О, такие как я? И на что же, м? Давай, упрекни меня в том, что однажды один русал стал Изгнанником Смерти. Давай, скажи, что теперь ты тоже не доверяешь моему народу лишь потому, что тебе сказали не доверять нам, — голос русала звучал спокойно, но в его глазах был целый шторм. Буря, разразившаяся из-за того, что много лет тому назад сотворил его возможный предок. Укор, который он чувствовал каждый раз просто из-за того, кто он есть.

— Прекратите оба, — Этна покачала головой, по очереди обратив темный взор на шаманку и на русала. — Аурея, спасибо за заботу, но она здесь лишняя. Ты не в праве упрекать Кая за то, в чем нет его вины. Не все западные люди такие коварные, как Изгнанник.

— Ты ведь знаешь историю Белой Волчицы. Ты ведь помнишь, чем она закончилась, — Аурея скрестила руки на груди, отводя глаза. Неужели она и правда беспокоилась о ней? И, похоже, как всегда старалась защитить, даже несмотря на то, что случилось вчера.