Милонгеро - Галина Гончарова Страница 52

– Откроете на мой счет ячейку в банке, куда и поместите золото. Вы согласны?

– Допустим.

– Тогда предлагаю такую схему действий. Я сейчас, в качестве жеста доброй воли, расскажу вам, что случилось с Дамианом, и где он находится. После этого мы отправимся в банк, а там я расскажу вам, где находится Антония Лассара.

Мужчина пару минут подумал и медленно кивнул.

– Да, пожалуй. Но не сегодня, а завтра.

– Завтра?

– Такую сумму в золоте я за один день не соберу.

– Вы? Не соберете?

– Молодой человек, мое богатство не лежит под замком. Оно все находится в деле, если вы понимаете, о чем я.

Эудженио кивнул.

Что ж, это логично. Деньги должны работать. Он и сам… наверное, надо будет акции купить. Государственные облигации, так лучше всего. Стоят они дорого, но доход дают верный. Впрочем, это дело будущего.

– До завтра, молодой человек, вы можете воспользоваться моим гостеприимством. Или прийти завтра к полудню.

– Пожалуй, я выберу второе.

Никакие силы не заставили бы Эудженио остаться в этом доме, пропахшем морем и солью.

– Что ж. Ваше желание – ваше право. А пока расскажите мне, что с моим… что случилось с Дамианом?

В кабинет вошел слуга.

Поставил на стол поднос с кофейником и чашками… одуряюще запахло кофе. Да таким, какого Дженио никогда не пробовал. Плотный насыщенный запах с нотками шоколада и кардамона дразнил ноздри. Слуга налил чашечку своему господину, тот отпил глоток – и сделал легкий жест в сторону Дженио.

– Налей нашему гостю.

– Благодарю, я не…

Слуги в этом доме повиновались только своему господину, поэтому отказ Дженио ничего не поменял.

Слуга покорно поставил перед Дженио тоненькую фарфоровую чашечку, и в нее полился восхитительный напиток.

Дженио молча взял ее в руки.

Никогда себе не простил бы, если бы отказался.

Чашечка была такой тонкой и хрупкой, что через ее стенки был виден сам кофе. Казалось, сейчас она прямо в руках развеется невесомой звездной пылью.

Напиток пах так восхитительно, что Дженио не выдержал – и сделал глоток.

Второй…

И только опуская чашечку на такое же полупрозрачное старинное блюдце с серебристым рисунком, он понял, что именно его насторожило.

Что все время царапало сознание, что было прямо перед глазами, но было так дико, что не укладывалось в сознании.

У мужчины, который сидел за столом напротив, не двигалась грудь.

Или он не дышал…

Или дышал как-то иначе…

Дженио дернулся, но было поздно. Голова кружилась… кажется, встать он еще успел. А вот шаг сделать уже не смог. И рисунок на ковре рванулся ему прямо в глаза…

* * *

Хозяин дома поднял с ковра чашечку.

При падении Дженио и чашка, и блюдце упали на ковер, но не разбились. Только кофе вылился…

– Хорошие вещи делали пятьсот лет тому назад…

И брезгливо пошевелил афериста ногой.

Болван! Нашел, куда прийти и с кем торговаться! Тьфу! Мужчина кивнул слугам, которые выглядывали из-за двери.

– Взять. Отнести в пыточную. Приковать.

Снотворное было добавлено не в кофе, как подумал авантюрист, о, нет! Такого варварства хозяин дома не потерпел бы! Вот еще не хватало!

Портить восхитительный напиток посторонними примесями? Дикость, варварство…

Снотворное капнули на донышко чашки. И Дженио невольно сделал пару глотков. А больше и не надо было. Надолго не хватит, конечно, но зелье было сильным.

Сколько?

Час, много – полтора. Потом встанет и бегать будет. Но голова у нахала поболит, поболит… что ж. Поделом. Больная голова – неплохое дополнение к пыткам. Заодно наврет поменьше. Сложно врать, когда не можешь сосредоточиться.

Мужчина планировал спуститься и расспросить Дженио через два-три часа.

А вот о призраке, который наблюдал за особняком, не знал никто.

Ни Дженио, ни хозяин особняка. Так и остался незамеченным Рейнальдо Игнасио Шальвен. А вот сам призрак и увидел, и понял – всё.

И Дженио, который вошел в ворота.

И то, что он не вышел… плохой знак? Да, для Дженио – безусловно.

И чем это может грозить Тони…

А поняв, отправился в город. Благо призраку ножками по дорожке ходить не надо, его и ветром отлично носит, если ветер попутный. Пусть ему будет плохо, но надо добраться до Римата. И предупредить – всех.

* * *

Звякнул колокольчик.

В магазин зашла женщина. Тони улыбнулась ей навстречу, но потом увидела, сколько тоски в больших карих глазах – и улыбаться перестала. Лицо у нее сделалось серьезным и спокойным.

– Я могу вам чем-то помочь, сеньора?

– Не знаю, – честно ответила женщина.

Вблизи было видно, что не так уж она и молода – лет тридцать пять, может, сорок. И морщинки есть, и белые ниточки в черных косах продернуты.

Но больше всего ее старила не седина. Больше всего ее старила безнадежность.

Она смотрела из карих глаз, она читалась в каждом жесте, она… она пропитала всю женщину так, что даже страшно было подумать.

– А все же?

– Не знаю. Я даже не знаю, зачем я сюда пришла, – призналась женщина. – Слышала я про ваш магазин от соседки… у той дочка купила вроде как у вас четки…

Тони мигом вспомнила двух девушек. Одна купила серьги, вторая четки. Интересно…

– И что же?

– Я потом с самой Валерией поговорила. Выгнала она Деметриса, а сейчас с Максимо встречается. И не прогадала, что сказать? Парень он хороший, добрый, а уж ее любит – с детства. А что на язык несдержан, да в храме практически не бывает, так кто без недостатков?

– Никто, – согласилась Тони.

И порадовалась. Значит, четки достанутся именно тому мужчине, которому и должны. Впрочем, Валерия может их и себе оставить – не столь важно. Главное, что плохой человек рядом с ней не окажется. Это ведь не на год, не на два – на всю жизнь.

Вот и ломается так судьба человеческая.

А в следующий миг Тони поняла и кое-что про свою покупательницу. И посмотрела с искренним участием.

– Неужели все так безнадежно? Ведь дети есть, наверное, для них и жить можно…

Женщина закрыла лицо руками, и плечи ее затрясись, словно в припадке. Или и правда – в истерике? Тони захлопотала вокруг, наливая кофе, помогая выпить пару глотков, чтобы стало легче, а там и слова хлынули потоком.