Памяти не предав - Станислав Сергеев Страница 52

— Старший лейтенант Кумин.

При слабом свете я тоже пытался их рассмотреть, но тут было сплошное разочарование — стандартная летная форма, никаких знаков различия. Ну все равно, вроде ребята нормальные… Решетников сразу перешел к делу:

— Товарищ Сергей, куда лететь будем?

— В сторону Киева. Выброска в районе Фастова.

— Ого. Серьезно.

— Ну так и мы вроде ребята непростые.

— Заметно…

— Ну что, грузимся и летим?

Но тут возмутился штурман:

— А куда точно лететь?

— Вы летите в сторону Фастова. Как будем подлетать, я вам дам пеленг. У нас своя система позиционирования на местности. Кстати, а как связываться-то будем? У вас переговорное устройство есть для нас?

— Нет, конечно, кто будет бомбовый отсек оборудовать СПУ?

— Ну ладно…

Я подошел к самолету, где в отсеке меня ждали бойцы.

— Дунаев!

— Я, товарищ майор.

— Там у нас запасная рация есть, передай ее пилоту. И быстрый инструктаж по пользованию.

— Понял.

Пока он рассказывал Решетникову про достижения средств связи двадцать первого века, я махнул рукой людям Судоплатова, и один из них, как гончая, рванул ко мне навстречу.

— Слушаю, товарищ майор.

— Капитану Решетникову передается секретная радиостанция. По возвращению бомбардировщика из полета радиостанцию изъять. Быстро сообрази бумажку, чтоб он подписал об обязательном уничтожении прибора при возможности его попадания в руки противника.

— Есть, сделаем.

Пока тот носился и организовывал импровизированную подписку о неразглашении, мы обговаривали все нюансы полета с экипажем самолета. Стрелка-радиста мы и не видели. Его в самом начале грозные сотрудники органов засунули в самолет, и он там сидел на боевом посту и с интересом поглядывал на нас сквозь прозрачные стекла верхней пулеметной турели.

Ну вот и все. Бумаги подписаны, я, тоже облаченный в тулуп, забрался в бомбовый отсек, раздался рев разогреваемых двигателей. Еще несколько минут — и самолет вырулил на взлетную полосу и стал разгоняться. Потом отрыв и незабываемое чувство невесомости, которое испытывают все, когда начинается полет. Правда, не все испытывают удовольствие от того, что содержимое желудка начинает проситься обратно. Тут как раз я и пожалел о том, что не полетел на Р-5. Он летал и потише, и пониже, а тут ДБ-3 поднялся на три километра, стало понятно, что мы точно не в сказку попали. Дуло из щелей немилосердно, и к тому же снаружи точно не май месяц, да еще и разреженность воздуха, не критичная, но все же неприятная сама по себе, стала добавлять дополнительные неприятные ощущения к общему списку моего недовольства. На связь вышел Решетников:

— Феникс, как вы там?

Он все еще осторожно говорил, так как привык к режиму радиомолчания, а тут можно переговариваться по радиопередатчику. Его опасения были понятны — если противник поймает сигнал и оповестит средства ПВО, это может вылиться для нас большими проблемами. Но я ему коротко пояснил, как в свое время погибшему Иволгину, что немцы не в состоянии перехватить кодированные сигналы этих радиостанций.

— Да нормально. А у вас тут обогревателя и девочки с лимонадом нет?

Пауза.

— Что за девочка с лимонадом?

«Н-да. Намек не понял. Ну ладно, это все еще в будущем».

— Да это так, на холоде помечтать хочется.

В наушнике раздался хохот.

— Да. Мечты у вас, конечно, экзотические.

— Если б я мечтал о мальчике с лимонадом, это было бы точно экзотичнее. А так нормальное мужское желание.

— Я слышал, на гражданских самолетах за границей девушки и лимонад, и кофе разносят по салону.

— Ну вот, понимаешь, значит.

— Приходилось бывать? — уже уважительно спросил Решетников.

— Ох, где мне только не приходилось бывать…

Дунаев и Карев поочередно хохотнули в эфире, вспомнив знаменитый анекдот из нашего времени.

— А что такого смешного?

— Да тут анекдот вспомнили.

— Расскажите, время есть…

* * *

Через час после вылета бомбардировщика с группой майора Кречетова в сторону Фастова далеко под Москвой, на секретном объекте Главного управлений госбезопасности НКВД СССР «Усадьба», в небольшой комнатке девушка в форме сержанта НКВД сидела перед жидкокристаллическим девятнадцатидюймовым монитором Samsung и ждала начала очередного сеанса связи. Нетерпеливо поглядывая на часы в правой нижней части экрана, Кристина пила полуостывший кофе из керамической чашки с изображением большого кота. Когда время наступило, она легким движением «мышки» и двумя кликами, запустила коммуникационную программу и вышла в чат:

Кристина: Приветики. Что у вас там новенького?

База: Хохлы наехали. Вроде отбились.

Кристина: Потери есть?

База: Да нет. Васильева и Шестакова помяло. А так все под контролем. Что у вас там? Как Феникс?

Кристина: Час назад вылетел на бомбардировщике. Феникс и двое наших, из местных новичков. Летят к «Точке-два». В «Точке-три» опасно.

База: Вас поняли. Когда будут?

Кристина: С нынешнего момента плюс два часа.

База: Хорошо. Готовим встречу. Что там Борисыч?

Кристина: Уехал куда-то под Куйбышев. Готовит резервную базу.

База: На связь выходит?

Кристина: Вчера по тлф говорили. Вроде нормально. Местные — адекват, без понтов.

База: Вас поняли. Конец связи.

Сидевшая рядом Стрельникова, которая уже вполне неплохо разбиралась в компьютере, попросила распечатать текст разговора на бумагу.

Кристина Панкова, состроив недовольную гримасу, но тем не менее быстро запустила Word, открыла файл с пустым бланком и шапкой секретного делопроизводства НКВД, скопировала содержимое окна чата и пустила на печать. Стрельникова выхватила из лотка лазерного принтера еще теплый лист, быстро открыла журнал регистрации формируемых бумажных носителей информации, внесла регистрационные номера, тут же шариковой ручкой, которую для этого дела выделили пришельцы из будущего, надписала их на распечатке и спрятала ее в специальную папку.

Кристина, наблюдая со стороны все эти уже ставшие привычными манипуляции, только вздохнула. Но, видимо, молодость не терпела бездействия, и она рывком поднялась, включила кофеварку и, не спрашивая разрешения у Стрельниковой, из вредности запустила на компьютере фильм. Борисыч, уезжая в Москву, и не предполагал, что, когда собирались, дочка умудрилась пронести несколько 16-ти гигабайтных флэшек с фильмами и музыкой. И вот теперь на экране служебного и насквозь секретного компьютера на самом охраняемом объекте НКВД СССР крутили фильмы будущего, не всегда приличного содержания.