В Бездонном море тысяча ночей - Таня Соул Страница 52

Она оттолкнула его и прошла в дом. За ней вереницей потянулась остальная охрана. Один из них схватил её за руку и стал тащить назад, Она ударила его со всей силы, но он лишь немного сдвинулся в сторону. После происшествия с колье её силы до сих пор не восстановились. Поборовшись с охраной ещё немного, она сдалась. У неё бы не получилось совладать с ними в одиночку. Она раздосадовано бросила взгляд на коридор, ведущий во внутренний двор, выдернула руку из хватки охранника, и сама покинула магиу.

Лэина с силой сжала пузырёк у себя в кармане. Приходя в одиночку, она рисковала только своей репутацией. Остальных членов рода вмешивать в это было нельзя, иначе бы это привлекло внимание, и обряд в храме мог так и не состояться.

Она вернулась к своему дому и поплыла в сад: ей нужно было время подумать. Дорожки, выстеленные мельчайшим песком, петляли среди высоких водорослей, и Лэина не плавала, а бродила по ним задумчиво. Сама того не заметив, она оказалась на своей любимой поляне, где не так давно высадила диковинные мосс-шары. Она вздохнула и стала расхаживать по поляне, туда и обратно, от досады до боли сжимая кулаки. Тонкая кожа метки на её левой ладони порвалась от нажима одного из когтей. Лэина испуганно взглянула на выступившую кровь. Она случайно открыла Связь.

В зарослях послышалось движение. Кто-то дёрнул её за руку, и она уткнулась носом в мужскую грудь. Подняла голову – перед ней стоял Рагавурр. Она попыталась вырваться, но он держал её, как всегда, слишком крепко.

– Ты звала меня, милая Лэина? – спросил посол, легонько поглаживая её по лицу.

– С чего бы мне звать тебя?! – рыкнула она. – Ты что следил за мной? Да отпусти ты, – она снова дёрнулась.

Он улыбнулся и немного отстранился. Скользнул взглядом по её лицу, опустил глаза на шею и остановился на ожоге от колье. Он нежно, почти боязливо, коснулся обожжённой кожи, и Лэину обдало жаром то ли от боли, то ли от самого прикосновения.

Он достал из кармана колье и серьги и протянул ей.

– Я подарил их тебе не для битв. Возьми.

Она нехотя забрала украшения и положила в левый карман плаща. Сама Лэина больше не собиралась их надевать, но в свете последних событий знала, что с ними делать. Эти серьги и колье ещё пригодятся их роду.

Когда она убирала украшения в карман, случайно задела открытую метку, и Рагавурр поморщился. Он быстрым движением взял её левую руку и глубоким тёмным взглядом предупредил, что лучше не сопротивляться. Она позволила ему поднести свою раненую ладонь к губам. Лёгкое касание его губ пустило жгучий и пьянящий разряд тока по её венам. Голова закружилась, и дыхание ускорилось. Она ненавидела себя за эту реакцию. От каждого его взгляда её словно простреливало, она прирастала ногами ко дну и не могла пошевелиться.

Он отпустил её руку, как только рана затянулась, провёл кончиками пальцев по предплечью и плечу, поднимая волну мурашек, медленно переместился ей за спину, не прерывая касание и опуская его вдоль позвоночника. Лэина поёжилась и услышала, как он усмехнулся.

Опустив руку на правый карман её плаща, он склонил голову к самому её уху и прошептал:

– Я знаю, что в этом сосуде, Лэина-ламэ*.

*Милая и прекрасная Лэина.

Она ничего не ответила, и он продолжил:

– Я могу передать его в нужные руки…

Она горько усмехнулась. Передать в руки девушки, которую он сам заточил в темницу.

– Подумай. Кроме меня, тебе некому помочь.

Он был прав. И она это знала.

– Морской змей ничего не делает просто так… – сказала она с горечью. – Какую цену ты назовёшь?

– Я не назову её сейчас. Когда Лунная жена станет одной из Оиилэ, тогда ты узнаешь цену, – прошептал посол.

– Рагавурр из племени Ругоии, ты можешь назвать любую цену, кроме одной, – сказала Лэина твёрдо. – Я никогда не стану твоей невестой и не выйду за тебя замуж! Пусть лучше я погублю свой род, чем дам на это согласие.

Он рассмеялся, словно её ответ показался ему забавным.

– Договорились. Отдай мне Слезу.

В темнице, во внутреннем дворе магиу Главы, Диана еле отбилась от охранников, которые кормили её силой. Каждый день в обед она проходила через эту пытку и молилась Солнцу и Луне, чтобы её Связь с Аруогом не оборвалась. С каждым днём она становилась всё слабее и погружалась в преры      вистый сон не только ночами, но и среди дня.

Так и сейчас, присев в углу, она пустила голову на колени и заснула. Только в этот раз сон был глубже обычного, её затягивало в воронку и увлекало в темноту. Она почувствовала уже позабытое ею бесконечное падение.

Рриаануу.

Кто-то звал её вдалеке, но у неё не было сил, чтобы откликнуться. Она позволила давлению воды и притяжению опускать её ниже и ниже, туда, где нет ни единого луча солнца. Закрыла глаза.

Вдалеке послышались тяжёлые удары хвоста о воду. Она не повернулась на этот звук. Увлекаемая глубиной, она продолжала падать. Её душу тянуло ко дну.

Тишина не давила на неё. Впервые она чувствовала спокойствие в этом позабытом всеми месте. Отсутствие звуков ласкало слух, и только редкое дыхание морского дракона нарушало её спокойствие.

Вода вокруг остывала и обжигала кожу холодом. Лёгкие сжались под давлением. Она не могла дышать, и её это не пугало. Она просто продолжала падать.

Пока не достигнет дна, ей не за чем подниматься наверх.

Под давлением воды по телу начала расползаться боль. Даже закрытые глаза не помогали остановить резкое головокружение. Темнота поглощала её. И она отдавалась ей с радостью.

Водяное леденящее душу дыхание дракона коснулось кожи. Он был уже близко.

Казалось, время растянулось, превращаясь в бесконечность. Диана подумала, что, наверно, так и выглядит самое страшное наказание Океана. Вечная пытка падением в бездну, у которой нет дна.

От боли и отсутствия кислорода сознание начинало ускользать от неё. Она отпустила его. И продолжала падать.

Спина коснулась чего-то твёрдого. Диана открыла глаза – но вокруг было темно. Присела, опираясь рукой о дно. Пальцы нащупали что-от гладкое и холодное, от прикосновения будто сотни электрических разрядов прошлись по коже. Она подняла холодный предмет, собираясь ощупать. Он слегка вибрировал в руке.

Два жёлтых глаза сверкнули прямо перед её лицом, и по перепонкам ударило раскатистое рычание.