Ночь богов. Гроза над полем - Елизавета Дворецкая Страница 52

Неслышно приблизившись к землянке, где две его сестры прожили несколько дней, он принюхался.

– По-моему, ее тут нет, – шепнул он, обернувшись к Лютаве. – След старый. С прошлой ночи она здесь не была.

– Значит, в городе. – Лютава вздохнула. Впрочем, они приготовились к тому, что после всего произошедшего князь Святко не оставит больше Молинку в святилище, за пределами городских стен, и заберет в Воротынец, под охрану. – А Семьюшка?

– Я ее запаха не знаю. Если там девок несколько, придется тебе смотреть. Обожди, я погляжу, что там.

Лютомер осторожно потянул дверь полуземлянки. Та открылась с легким скрипом, и Лютомер мгновенно проскользнул внутрь. Прикрыв за собой дверь, он немного постоял неподвижно, прислушиваясь. Никто не проснулся, в полуземлянке раздавалось дыхание трех… четырех спящих женщин. Даже в полной темноте, принюхавшись, он определил, что на широкой лавке за печью спит княгиня Чернава, на полатях справа и слева две незнакомые женщины средних лет. Видимо, жрица Жарина и волхва Родима, о них рассказывала Лютава.

А вот на другой лавке, под окошком, определенно находилась молодая девушка. Должна быть Семьюшка – больше некому. Обостренное чутье оборотня помогало Лютомеру разбираться даже тогда, когда обычное зрение и слух не могли помочь. Вот и хорошо. Если бы девушек тут оказалось две или больше, пришлось бы зажигать лучину, предварительно усыпив обитательниц полуземлянки покрепче, и приглашать Лютаву смотреть, которая из девушек обещанная ему невеста. А светить лучиной в их положении вдвойне опасно – княгиня Чернава может и проснуться. Старшая волхва слишком сильна, чтобы даже он, оборотень, мог достаточно надежно ее усыпить.

Жаль все-таки, что Молинку отсюда забрали. Если бы она была здесь же, где они с Лютавой проводили прежние ночи, он завершил бы свою ворожбу прямо сейчас и завтра только пожинал плоды. Но раз Семьюшка и Молинка находятся в разных местах, дело усложняется.

Подойдя к лежанке, он еще раз принюхался. Слабые-слабые следы именно этого запаха он улавливал на рубашке и волосах Лютавы – ведь она несколько дней прожила бок о бок с Семьюшкой.

Значит, это она. Лютомер поднял руки над лежащей девушкой, стараясь слиться с ее духом, чтобы получить возможность им управлять. Затем вызвал в памяти образ Молинки и начал работу. Он сам едва ли смог бы объяснить, как он это делает. Но чары сплетались, ткали новый образ, а кончик ниточки оставался в руках Лютомера – чтобы потянуть за него, когда придет время, и затянуть петлю ворожбы.

Лютава вся извелась от нетерпения, когда Лютомер наконец показался из землянки.

– Все хорошо, – шепнул он. – Дева там только одна.

– Все-таки лучше бы ты позвал меня, – возбужденно шептала Лютава. Ее колотила дрожь от волнения – уж слишком сложным ей показался замысел брата, но он, надо признать, единственный давал надежду расстаться с землей вятичей без потерь. – А то мало ли какая там дева? Вдруг Святко Семьюшку тоже в город забрал?

– Куда он ее от матери заберет, когда ей завтра замуж ехать? А княгиня здесь, я ее днем видел.

Днем Лютомер уже посещал святилище – в облике сокола, и видел княгиню Чернаву – старшую жрицу было несложно узнать по одежде и всему облику, который ему описывала сестра.

Так же бесшумно две тени выскользнули из святилища и закрыли воротную створку. Хорошо, что на эту ночь князь Святко уже не ставил здесь дозорный десяток – кого теперь охранять-то? Может быть, Семислава могла бы угадать замысел оборотня, но Семислава спала сейчас на поляне, в шалаше из елового лапника, под охраной бойников. Пользуясь тем, что вчерашние ночные приключения оставили ее без сил, Лютомер зачаровал молодую княгиню и погрузил в глубокий сон.

– Возвращайся, – шепнул он Лютаве. – Дорогу найдешь?

– На ощупь разве что.

– Ну, хочешь, посиди на опушке, обожди меня.

– Я здесь посижу. На опушке ты меня не найдешь.

– Найду. – Лютомер усмехнулся. – Но ты правда лучше тут жди, а то еще споткнешься во тьме о корягу какую-нибудь, придется мне тебя на руках уносить. На вот, посторожи заодно.

С этими словами он расстегнул пояс, сбросил его на землю и стал развязывать оборы.

– Что – не понесешь меня на руках? – с намеком на ревность уточнила Лютава, глядя, как он раздевается. – Только лебедь эту теперь носить будешь?

– Да ну тебя! – весело ответил Лютомер. Сняв рубаху, он повесил ее на плечо Лютавы, быстро притянул сестру к себе и поцеловал.

А про себя отметил, что ее не проведешь и она видит все, что с ним происходит, так же хорошо, как и он сам. Если не лучше. Близость Семиславы не давала ему покоя, и возвращать ее мужу он не имел ни малейшего желания. Но сначала дело, остальное потом.

Оставив на земле всю свою одежду, Лютомер распустил волосы, чтобы ничто не мешало и не сковывало, – ему предстояли нешуточные испытания всех сил тела и духа. Лютава уселась на бревнышко, которое притащили для себя кмети Колосохи, а Лютомер склонился к земле, собрался – и в воздух взмыл сокол. Лютава невольно закрыла лицо руками, защищаясь от впышки неземной силы, сопровождавшей превращение. Когда она открыла глаза, никого уже не было видно. Где-то над головой сокол набирал высоту, осваиваясь с новым обликом.

Промчавшись над луговиной, сокол пролетел над рвом, валом и частоколом твердинских укреплений, мельком заметив на забороле железные шлемы дозорных. Угрян ли опасался князь Святко или кого другого, но город охраняли на совесть.

Внизу в глаза бросилось огненное пятно – на площадке позади ворот горел костер для дозорных. Освещал он только ближайший пятачок, но колдовской птице глухая тьма не мешала. Сделав круг над городом, сокол осмотрел в беспорядке разбросанные избенки и полуземлянки и выбрал взглядом воеводский двор – несколько более крупных строений, стоявших поодаль от прочих. Со слов Лютавы он знал, где искать.

Неслышно снизившись, сокол над самой землей крутанулся в воздухе и пал на землю на четыре волчьих лапы. На его счастье, в городке не оказалось собак, в летнее время обитавших вместе с пастухами на пастбищах. А люди, кроме дозорных на стене, спали, и некому было увидеть зверя, бесшумно скользившего между построек.

Припадая к земле, волк принюхивался, выискивая среди десятков человеческих запахов те два, которые ему нужны. Запах Молинки, отлично знакомый, он нашел и выделил легко. Она находилась вот здесь, в жилище воеводы Дедоги. О том, что для оборотня и городские стены не преграда, князь Святко не подумал.

Припав к земле, волк тут же выпрямился человеком. Прежде чем идти дальше, Лютомер некоторое время постоял, отдыхая, – в эту ночь ему пришлось слишком часто менять обличье, и он устал, несмотря на то что сейчас, пока вокруг еще кипели силы высшей точки года, любая ворожба давалась легче. В другое время он не вынес бы – из человека в сокола, из сокола в волка, из волка в человека… И это еще не конец, потому что покинуть город в человеческом обличии вряд ли удастся.