Приманка - Вера Чиркова Страница 51

«Однако маркиз никогда его не примет», — очень хотелось сказать мне, но пришлось промолчать.

— А куда же делся Бетдино? — заинтересовался кто-то из незнакомых мне магистров.

— Сидит в камере для подозреваемых в одной из тайных императорских тюрем, — процедил Танрод. — По обвинению в сговоре с гоблинами с целью свержения императора и в использовании ради этого недозволенных законом амулетов и способов воздействия на членов императорской семьи. Но это секретная информация тайного отдела императорского дознания, поэтому все вы должны дать клятву о неразглашении.

— В следующий раз поостерегись задавать такие вопросы, Эртелли, — недовольно буркнул верховный магистр и первым поднял перед собой раскрытую ладонь с блеснувшим на пальце белым металлом перстня: — Клянусь.

Маги последовали его примеру, и только я сидела молча, робко надеясь, что этого никто не заметит. Ошибалась, как выяснилось.

— Вельена, тебе тоже нужно принести клятву молчания, — не очень тактично заметил мою уловку магистр Баред.

Я скосила взгляд на мужа.

— Ей не нужно, — сообщил тот жестко. — Вельена работает на имперский тайный отдел дознания и имеет допуск к секретным документам.

— Кем работает? — не поверил придирчивый магистр.

Мне пришлось снова скромно смолчать. А что может сказать человек, если на самом деле даже пальцем не пошевелил для отдела дознания? Это идея принадлежала Луизьене, предложившей Танроду на всякий случай задним числом заключить со мной договор сотрудничества. Как сказала тетушка, бумажка есть не просит, но в крайнем случае вполне может оказаться полезнее меча или золота.

— Я могу ответить, — с жалостью глянул на него Танрод. — Но тогда вам придется снова давать клятву.

— Не нужно, — категорически отказался верховный магистр, — мы и так верим. И для тех, кто пока мало осведомлен о многогранности занятий Вельены Ледхар, могу сообщить, что по убедительной просьбе настоятельницы строящегося в Саркане храма Святой Матери ее советницей от цитадели назначена Вельена.

Вот это известие озадачило магов сильнее, чем сообщение о моей якобы шпионской деятельности в пользу императорских тайных служб. Мне была вполне понятна их задумчивость, ведь именно советнице, как пояснила матушка, придется присутствовать на разных обедах и вечерах, которые непременно захотят устроить для сироток правители Саркана. И значит, отныне только от меня будет зависеть, кого внести в списки приглашенных гостей и какие развлечения устроить.

— А сейчас предлагаю провести ритуал для Вельены. Лично я считаю необходимым принять ее в совет правителей и прошу поддержать мое мнение, — веско заявил Доганд.

Судя по изумлению, вспыхнувшему во взглядах старших магистров, никто из них не ожидал от своего главы такой речи, но ни один не решился спорить или удивляться вслух.

И снова летела по кругу ваза, и снова собратья Танрода, сразу ставшие очень серьезными, бросали в нее какие-то мелкие предметы. А я смотрела на это действо с тихой тоской, догадываясь, как много новых обязанностей вскоре навалится на мои плечи, если все эти строгие магистры сейчас примут меня в свою, сугубо мужскую компанию. И так же отчетливо понимала, что Танрод никогда не стал бы так бороться за это место, если бы не считал его жизненно важным для меня. Но ведь можно мне хоть немного покапризничать?

— Восемнадцать голосов из двадцати трех, — провозгласил Доганд, последним бросив свой камень в мою свободу, и я обрадовалась было краху затеи, которая не принесет мне ничего, кроме головной боли, но магистр добавил: — А поскольку нас осталось двадцать три и четвертая часть — это всего шесть, Вельена признается полноправным участником совета правителей Саркана.

Махнул в сторону вазы, и из нее выпал светлый перстень, точно такой же, как у Танрода.

Мой муж дождался, пока этот почетный знак окажется у меня на пальце, проследил за тем, как он сжимается по моему размеру, и только после этого надел свое кольцо. И сразу же, без предупреждения, надвинул на лоб обруч, смутно похожий на тот, с которым я ходила в катакомбы.

Висящий перед нами шар осветился мягким светом, и я увидела комнатку, где сидел у стола мой муж. Напротив него стоял темноволосый маг с серьгой в ухе и с удовольствием перечислял, какие наказания ждут Танрода за нападение на герцога Бетдино. И не простые наказания, а принародный позор, лишение всех заработанных привилегий, званий и имущества. А также жены и учеников.

— Что за бред он несет? — не выдержал Вайрес.

— Вот в этот момент я и понял, что передо мной не Пельро. Он был амбициозен и завистлив, но не настолько мало знал наши порядки, — отозвался Танрод, и картинка в шаре исчезла. — Если хотите, я полностью покажу вам, как мы торговались. Но учтите, это тянулось более двух часов, тогда я специально тянул время, надеялся, что заглянет кто-то из вас и мне удастся подать знак. Мои собственные способности в той комнате были заблокированы, как вам известно.

— Боюсь, немногие решились бы в тот момент поверить твоему знаку, — угрюмо признал Доганд. — И это очень плохо. Зато теперь нам есть о чем подумать. Старинную систему правосудия нора менять. Что еще ты хотел показать?

— Как мы попали в катакомбы… Мне пришлось пойти на сделку с ним, чтобы попытаться чуть позже поймать в ловушку. Но оказалось, у гоблинов есть артефакт, открывающий неизвестный нам проход.

На этот раз я смотрела показанную мужем картинку, стиснув от ненависти зубы. Гоблин, с которого маска Пельро стекла водой, стоило им оказаться в подземном тоннеле, глядел прямо на нас змеиными глазами и шипящим шепотом обещал Танроду все блага, какие только можно посулить. Дворцы и целые герцогства, золотые копи и когда-то спрятанные его предками сокровищницы. А еще зелье вечной молодости и волшебные сады гаремов, в которых ждут повелителя сотни юных красавиц. Однако позже, когда главный дознаватель попытался избавиться от «напарника» и они оба оказались в ловушке, шипение гоблина стало злобным, как у гигантской гадюки, и теперь его посулы больше походили на истинные намерения желтоглазого. Он грозился живьем снять с Танрода шкуру, сунуть его в термитник, распять посреди пустыни… и еще десятки самых мерзких и страшных казней, которые никогда не придут в голову человеку со здравым разумом.

Вот с этой минуты мне стало предельно ясно, почему так отчаянно боролись с гоблинами наши предки и почему они после того, как выгнали этих нелюдей на южный материк, предпочли вычеркнуть из памяти черные времена, когда были их рабами.

— Теперь я знаю, как его нужно допрашивать, — с лютой яростью рыкнул верховный магистр. — Правильно сказала Вельена, они больше всего боятся боли. Только те, кто истово трясется над собственной шкурой, могут угрожать другим такими изуверскими пытками. Но я полагаю, о нем хватит… Кто покажет нам момент, когда пришла Вельена?

— Я видела больше. — Вопросительно глянула на мужа, и он неожиданно согласился.

Снял обруч и надел его мне на голову: