Темная симфония - Кристин Фихан Страница 51

Байрон проснулся глубоко под землей от звука голоса Антониетты, зовущей его. От звука ее музыки, призывающей его. Он лежал здесь, в своей постели из плодородной почвы, слушая, как ритм его сердца соответствует биению ее сердца, ее музыке. Почва вокруг него гудела жизнью: звуки насекомых и капание воды, все сливалось в мелодию, которую она создавала только для него.

— Почему ты не отвечаешь мне?

Его сердце совершило легкий скачок от звука ее голоса.

— Я здесь, с тобой.

— Здесь — это не там, где ты был, когда я уснула. Ты оставил меня одну. Я проснулась… а тебя нет. Мне и в голову не приходило, что ты можешь заняться со мною сексом, а потом встать и уйти.

Он лежал в теплых объятиях земли, вслушиваясь в нюансы ее голоса, обращая особенное внимание на тени, скрывающиеся в ее душе. Мир окутал его. Антониетта была связана с ним. Принадлежала ему. У нее были планы, которые не совсем соответствовали его, но узы между ними уже сформировалась и становилась все крепче от каждой связи. К счастью, она проснулась одновременно с ним. Из-за их связи уровень ее дискомфорта, если бы она оказалась не в состояния дотянуться до него, стремительно возрос бы.

Его зубы белоснежно блеснули от небольшой язвительности в ее голосе.

— Сексом? Может ты и занималась со мной сексом, я же занимался с тобой любовью каждым вздохом своего тела. Именно ты не желаешь, чтобы между нами были хоть какие-то эмоции, — он потянулся, зная, что она почувствует его ленивое безмятежное движение. — Я говорил тебе, что разлука может оказаться нелегкой. Ты чувствуешь последствия?

Наступило небольшое безмолвие.

— Нелегкой? Я не использовала это слово. Я даже не думала о нем. В общем, ты можешь выбрать любое место для сна, какое пожелаешь, — промолвила Антониетта царственно, высокомерно, в духе Скарлетти. И с неприкрытым гневом.

Байрон широко улыбнулся. Почва освободила его, позволяя ему свободно всплыть, очистить тело и безупречно одеться.

— Ты невероятно лояльна к нашим различиям. Grazie, Антониетта, за твое понимание.

И вновь он почувствовал ее отступление, молчаливый уход, когда она пыталась собраться с силами.

— Какие различия? Ты не упоминал ни о каких различиях, когда прошлой ночью мы ложились в постель. Я проспала весь день и думала, что проснусь с тобой, лежащим рядом со мной. Я надеялась проснуться с тобой, лежащим подле меня. У тебя что, во сне вырастают рожки? Именно поэтому ты и ушел, чтобы я не смогла понять, что ты не человек?

Этот небольшой всплеск юмора растопил его сердце.

— Я никогда не смотрел, но возможность не исключена.

— Ты ведь не женат, не так ли?

— Уйя. Нашла о чем спрашивать. Я твой Спутник жизни. Я просто не могу быть с другой женщиной. Боюсь, ты навечно увязла рядом со мной. С рожками и всем прочим, — в своем сознании он потянулся к ней, притягивая ее к себе. — Я бы предпочел проснуться с тобой в моих объятиях. Если хочешь, этим вечером я могу привести тебя в свой дом, где ты сможешь разделить мою постель.

Она почуяла скрытую ловушку. Он чувствовал, как она движется через его сознание, дотрагивается до его мыслей. Это заняло у Антониетты некоторое время, прежде чем она поняла, что и с какой легкостью делает. Она стала еще тише, отодвигаясь от него дальше.

— Ну? — подтолкнул он ее, подтрунивая с чисто мужским весельем, дразняще прикасаясь к ней.

— Ты такой милый, я думаю, что не смогу тебе сопротивляться, — она демонстративно вздохнула. — Должна бы, но не думаю, что смогу. Я предпочитаю спать в своей собственной постели, чтобы в ней вместе со мной был ты. Не торопись придумывать повод для ускользания, словно альфонс, в середине ночи или дня… или когда ты там ушел. Постарайся сделать его хорошим и довольно убедительным.

Байрон рассмеялся. Он начал двигаться, взмывая вверх, находя расщелину, и медленно и без усилий размеренно поплыл по ночному небу.

— Ты хочешь остаться в своем доме, потому что чувствуешь себя в нем сильной. Не думай, что я не понимаю, почему ты так поступаешь.

Антониетта задохнулась.

— Ты летишь. Я чувствую это вместе с тобой. Ты, правда, летишь по воздуху? Я тоже хочу это делать.

— Я плыву, точнее парю. Это приятное ощущение. Не такое приятное, конечно, как делить с тобой постель.

— Приятные слова не избавят тебя от неприятностей.

— Не сомневаюсь в этом, — он откровенно смеялся, счастливый.

— Ты возвращаешься ко мне? Если так, ты можешь взять меня сегодня полетать — в качестве наказания за то, что оставил меня одну на этой огромной кровати.

— Ты все еще лежишь на тех шелковых простынях без единой нитки на теле? — при мысли о ней, теплой и мягкой, поджидающей его, у него перехватило дыхание. Лишь от одного, что она хотела, чтобы он был с нею. Лишь от одного, что она думала о нем. — Это так, Антониетта? Ты думаешь обо мне? Мечтаешь обо мне?