Антим. Кодекс ордена - Андрей Емелин Страница 51

— Думаю нет. Нам просто не повезло оказаться достаточно красивыми, для того чтобы нас захотели получить в свою коллекцию очень серьезные люди, которые не любят рисковать своей безопасностью.

— Может быть. Прости, что я так распускаю сопли тут. Тебе ведь наверно тоже было нелегко?

— Зато, пока тебя успокаиваю, мне самой меньше хочется плакать, — улыбнулась Лани. — Давай уже все это оставим. Расскажи мне лучше про свой дом в Аноре и про сад с прудиком, где ты любишь купаться летом. Тебе ведь нравится про это говорить, а мне всегда нравится слушать.

Софи вздохнула и легла на кровать, так что ее голова оказалась на коленях у подруги.

— Если ты хочешь, то давай опять расскажу, — она прикрыла глаза и долго лежала молча. Наконец на краешках ее губ заиграла едва заметная улыбка и девушка начала свой рассказ: — У нас очень большой дом на юге города. А вокруг него яблоневый сад, который очень красиво цветет каждую весну, и я любила… то есть люблю смотреть на него из окна весной, когда все деревья становятся белыми от цвета и воздух очень приятно пахнет. А еще наш дом со всех сторон украшен голубыми колоннами…

— Ты же раньше говорила розовыми? — удивилась Лани.

— Да? Нет, это ты наверно не запомнила просто. Колонны голубые, как цвет неба. Я любила в детстве прятаться за ними, когда отец приезжал из губернаторского дворца со всякими подарками…

Софи говорила еще долго, временами путаясь и поправляясь, а ближе к ужину у обеих девушек начался ужасный зуд на месте поставленных рун, и они отправились по своим ванным комнатам как им советовал рунер по имени Готье.

Так началась череда странных и страшных дней. Их занятия теперь начинались за два часа до полудня и заканчивались только вечером перед самым ужином.

Их учили прислуживать будущим господам — быть кроткими и податливыми, ловить каждый жест и взгляд, чтобы понимать чужие желания и капризы. Особенно сложными и неприятными занятиями были те, которые Зенара называла «выжигание гордости». Тогда девушкам приходилось делать что-то совершенно постыдное, вроде вытирания с пола плевков или ползания на коленях.

Но каждый вечер подруги приходили в комнату Лани, которая давно уже стала их общей и, пытаясь отвлечься, играли во что-нибудь веселое.

Жухлая листва, превратилась в совсем уже сухую серую массу, однако очень помогала подругам. Софи создавала из листьев на полу разнообразные узоры, ну а Лани пыталась угадать, что же именно на них изображено. Так же они строили из листьев лабиринты и тренировали память, когда требовалось запомнить повороты, а затем пройти весь лабиринт не открывая глаз.

Каждое утро они просыпались, обнявшись и ждали страшного стука в дверь за которым последуют команды и издевки Зенары, насмешки охраны и проглоченные слезы обиды от жалости к самим себе.

Очередной день удивил их новым странным упражнением, обманчиво показавшимся на первый взгляд простым. С утра и до самого вечера им требовалось по очереди говорить о себе всякие выдуманные мерзости, обзывать самих себя последними словами и в тоже время сохранять на лице улыбку. Уже к исходу первых двух часов Лани поняла, что у нее от этого начала страшно болеть голова и непрерывно ощущалась тошнота, но тем не менее, она продолжила занятие наравне со всеми.

В тот вечер Софи сказала, что чувствует себя неважно и впервые за много времени осталась ночевать у себя. Без подруги Лани не смогла заснуть, от того, что ей постоянно мерещились пауки, ползающие в листьях.

На следующий день Зенара изменила упражнение и теперь одной из девушек требовалось стоять и слушать, как остальные дразнят и обзывают ее. Особенно тяжело Лани приходилось, когда требовалось говорить гадости про Софи.

Наконец, с жуткой головной болью девушка буквально ввалилась к себе в комнату и вскоре услышала стук в дверь.

На пороге стояла Софи и лицо ее оказалось удивительно спокойным. Она не захотела играть сегодня с листьями, но сказала, что собирается рассказать подруге нечто важное. Лани ее впустила, и они вместе сели на кровать.

— Я хочу вернуть тебе ту пуговицу и прошу тебя не спорь. Просто дай мне договорить.

Лани приняла обратно свой подарок и недоуменно кивнула, тогда как Софи продолжила:

— Ты знаешь, я ведь очень много всего придумала, когда рассказывала о себе нашими вечерами. Для начала, у меня нет никакой приставки «де» перед фамилией. Но это в общем и не важно, просто я хочу, чтобы ты узнала правду, — она улыбнулась и посмотрела на подругу своими чистыми голубыми глазами. — Мои родители действительно из Аноры, но они никакие не богачи. У нас нет ни яблоневого сада, ни большого красивого дома, ни сотни слуг. Я это все придумывала, чтобы казаться тебе интереснее. Не сердись на меня пожалуйста, я ведь не со зла.

Лани изумленно смотрела на нее, не в силах сказать что-либо. Столь неожиданная и непонятная откровенность подруги казалась ей пугающей.

— Мой папа обычный камнетес, но так получилось, что в Аноре был богатый человек, который решил забрать себе все дела, связанные с обработкой камня. У него на службе были маги, которые позволяли делать всю работу быстрее и экономичнее, и отец понял, что рано или поздно разорится. Он продал свое дело тому человеку, взял две огромных ссуды у ростовщиков и сказал мне, что будущее за магами. А потом отправил меня в академию на собранные деньги. Я не знаю как сейчас у него дела, надеюсь, что он жив и здоров. Только мне жаль, что он так ошибался, Лани. Будущее не за магами, а за злыми и подлыми людьми. У хороших людей в нашем мире нет будущего, кем бы они ни были.

Софи очень крепко обняла растерянную подругу, и не говоря больше ни слова ушла к себе.

Лани еще долго думала над ее словами, однако поняла, что после прошлой бессонной ночи и морально тяжелого дня ее одолевает дремота.

Девушку разбудил стук в дверь.

— Лани на выход. Завтрак.

В зале, где они всегда принимали пищу уже находились все девушки кроме Софи и Лани тут же заволновалась. Ей не хотелось есть, а когда, появился Лаурф, по обыкновению, завтракавший отдельно, она поняла, что произошло нечто ужасное.

— Сделайте-ка перерыв, львятки, — с обычным недовольным выражением лица, проговорил высший маг. — Сегодня я хочу показать вам, что из моего поместья есть только один выход — пройти обучение и стать полноценными волшебницами при своем господине. Смерть, это не выход.

С этими словами он щелкнул пальцами и в комнату вошла Софи. Ее кожа была синюшно-белого цвета, а на шее явственно угадывались широкие темные следы от улучшения. Глаза девушки бесцельно блуждали, не останавливаясь ни на ком и не на чем, а рот оставался приоткрыт и оттуда тянулась тонкая ниточка слюны.

— Софи решила покинуть нас иным способом, и, если верить церкви, ее душу уже прибрал к себе демон в свое царство, где будет вечно мучать и истязать бедняжку. Но тело еще нам послужит. Я отправлю это полено работать на кухне, мыть за вами грязную посуду. А когда мое заклинание утратит силу, Лани поможет мне сжечь тело во дворе. Вы ведь любили играть с ней вместе? Вот и сыграете напоследок. На этом все, львятки, продолжайте трапезу и отдыхайте. Сегодня у вас выходной.