Огненные купола - Дэвид Эддингс Страница 50

– Не стоит, милорд Стрейджен, так громко произноситьэти имена здесь, в Астеле, – произнес он хриплым шепотом, которыйнаверняка был слышен по всему двору. – У тамульцев везде свои уши.

– Крепостные ненавидят тамульцев? – осведомилсяСтрейджен с некоторым изумлением. – Мне казалось, что им не нужно такдалеко заходить в поисках объекта для ненависти.

– Крепостные, милорд, всего лишь суеверныеживотные, – презрительно фыркнул Элрон. – Их можно повести кудаугодно одной лишь смесью религии, легенд и горячительных напитков. Настоящееосвободительное движение направлено против желтых дьяволов. – Глаза Элронасузились. – Честь Астела требует сбросить тамульское ярмо – вот в чемистинная цель движения. Сабр – это патриот, загадочная фигура, которая являетсяпо ночам, дабы вдохновлять народ Астела восстать и разбить цепи угнетения.Знаете, он ведь всегда носит маску.

– Об этом я не слыхал.

– Но это так. Необходимость, что поделаешь. На самомделе он довольно известная личность и весьма тщательно скрывает свое лицо имысли. Днем он обыкновенный дворянин, но по ночам – повстанец в маске, факел,поджигающий патриотические чувства своих соотечественников.

– Как я понимаю, у вас вполне определенные политическиевзгляды, – заметил Стрейджен. Элрон мгновенно насторожился.

– Я всего лишь поэт, милорд Стрейджен, –самоуничижительно ответил он. – Мне интересен драматический моментнынешней ситуации – исключительно ради искусства, понимаете?

– О, разумеется.

– Откуда взялся этот Айячин? – спросилСпархок. – Насколько я понял, он мертв вот уже несколько столетий.

– В Астеле нынче творятся странные дела, сэрСпархок, – заверил его Элрон. – Происходит то, что многиепоколения сохранялось в крови истинных астелийцев. Сердцем мы знаем, что Айячинне мертв. Он не умрет, пока жива тирания.

– Рассуждая практически, Элрон, – вставилСтрейджен в самой изысканной своей манере, – ведь, если я не ошибаюсь, этодвижение рассчитывает на крепостных как на основную свою силу. Что же ихпривлекает? Какое дело людям, привязанным к земле, до того, кто возглавляетправительство?

– Крепостные – это скот, стадо. Они пойдут туда, кудаих пожелает направить пастух. Довольно лишь шепнуть им на ушко слово«освобождение», и они с радостью ринутся за вами даже ко вратам преисподней.

– Так, значит, Сабр на деле не намерен их освобождать?

Элрон расхохотался.

– Дорогой мой, да какой разумный человек всерьеззахотел бы освободить крепостных? Какой смысл в том, чтобы отпускать на свободускот? – Он оборвал себя и настороженно огляделся. – Я долженвернуться прежде, чем мое отсутствие будет замечено. Котэк ненавидит меня иждет не дождется удобного случая оклеветать меня перед властями. Я вынужденулыбаться ему и быть вежливым с ним и с парой раскормленных свинок, которых онназывает сестрами. Я вынужден молчать, господа, но когда настанет день нашегоосвобождения, Господь мне судья, многое переменится в этом доме! Социальныеперемены бывают порой сопряжены с насилием, и я почти что могу поручиться, чтоКотэк и его сестрицы не увидят рассвета нового дня. – Его глаза сузились сзаносчивой таинственностью. – Но я слишком много говорю, господа. Я долженмолчать. Молчать!

Он рывком запахнулся в черный плащ и с решительным видом ивысоко поднятой головой удалился в дом.

– Милый молодой человек, – заметилСтрейджен. – Отчего-то при виде его у меня шпага зудит в ножнах.

Спархок что-то одобрительно проворчал, глядя в залитуюдождем ночную мглу.

– Надеюсь, что к утру дождь уймется, – сказалон. – Ни о чем я так не мечтаю, как побыстрее выбраться из этой сточнойканавы.