Милость Келсона - Кэтрин Куртц Страница 50

– Прошу прощения, – негромко сказала Джеана, когда Ротана, подняв на нее свой взгляд, перестала читать. – Я просто была очарована красивыми стихами, и я… Вы, часом, не одна из недавно прибывших монахинь? Вы так молоды.

– Миледи, боюсь, на мне нет моего обычного одеяния, – застенчиво улыбнувшись, сказала Ротана, подбирая со скамьи свою вуаль и вставая, чтобы поприветствовать королеву вежливым реверансом. – Сейчас жарко, и, учитывая, что я всего лишь послушница, мои сестры снисходительно относятся к моим ребяческим ошибкам.

– Да, дитя мое, здесь и вправду жарко. Я никому ничего не скажу, – улыбнувшись в ответ, сказала Джеана и только тогда взглянула на Риченду, которая тоже поднялась при ее приближении.

– Вы! – ахнув, прошептала она.

Риченда склонила голову и присела в почтительном реверансе.

– Ваше Величество…

– Величество? – отозвалась Ротана, вопросительно глядя на Риченду.

– Джеана Бреманская, мать нашего короля, – негромко сказала Риченда, не отрывая глаз от королевы. – Ваше Величество, разрешите мне представить свою родственницу Ротану, дочь Хакима, эмира Нур Халладжа, новообращенную послушницу обители святой Бриджиды.

Когда онемевшая Джеана перевела взгляд с Риченды на выглядевшую испуганной Ротану, которая поспешила одеть свою вуаль, Риченда жестом пригласила королеву сесть рядом с Ротаной. Она была уверена, что королева откажется, но, предлагая королеве сесть, испытывала от этого удовольствие, граничащее с извращением.

– Ваше Величество, если хотите, можете присоединиться к нам, – сказала она. – Вам, похоже, хочется послушать стихи. Помимо обычных стихов, Ротана читала сегодня стихи великого Орина. Он, как и все мы, трое, был Дерини.

Джеана шумно сглотнула и побледнела под стать своей одежде; казалось, что она вот-вот сбежит, ее зеленые глаза испуганно бегали между молчаливой Ротаной и Ричендой.

– Она же монахиня! – прошептала она, тряся головой. – Она не может быть Д-д-д… просто не может! Или не может быть монахиней…

Риченда сдерживалась изо всех сил, чтобы не выказать свой гнев. – А почему нет? Вы ведь хотите быть Дерини, правда? Так почему Вы думаете, что Вы – единственная?

– Это – совсем другое, – еле слышно отозвалась Джеана. – И вы знаете это. Я обратилась к Церкви, чтобы изгнать таящееся во мне зло. А вы торжествуете, поддавшись ему!

– Нет, госпожа! Мы торжествуем из-за того, что бы гораздо ближе к Создателю, – ответила Ротана. – Вам ведь понравились стихи Орина…

– Деринийские вирши! – бросила Джеана.

– Эти «вирши» очень даже нравились Вам, пока Вы не узнали, кто их написал, – возразила Риченда. – Вы что, боитесь оскверниться, слушая их? Могу Вас заверить, что если бы чтение стихов, написанных Дерини, могло бы привести к тому, что за нашей расой признали бы право на существование, завтра со всех окрестных холмов звучали бы стихи Орина! Увы, это не так просто для тех из нас, кто должен каждодневно доказывать свою набожность и верность тому же Господу, которому Вы посвятили свою жизнь.

– Ты богохульствуешь! Я не хочу слышать этого! – отворачивыаясь, прошептала дрожащая Джеана, одновременно зажмурившись.

– А, госпожа, не можете взглянуть в лицо правде! – явно рассердясь, продолжила Риченда. – Но Вы не можете отвернуться от Него, сотворившего и людей, и Дерини!

– Он не мог хотеть этого! – всхлипнула Джеана.

– Если бы Он не хотел этого, – припечатала Риченда. – нас бы просто не было. Ни Вас, ни меня, ни Вашего сына – не было бы даже Бриона Халдейна, женившегося на Вас! Джеана, зачем Вы преследуете нас? Зачем Вы гоните себя от себя?

Эти слова переполнили чашу терпения Джеаны. По щекам ее заструились слезы, и она выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног Коналла, который как раз собирался постучать, чтобы войти. Удивленно оглянувшись, Коналл, слыша как торопливые шаги королевы стихают в коридоре, вытянув голову, заглянул за ширму и постучал по ней, спрашивая позволения войти. На нем был кожаный дорожный костюм, а в руках он держал пакет с красной печатью. Удивление в его взгляде сменилось пониманием, стоило лишь ему заметить Риченду, все еще стоявшую возле своего ткацкого станка у окна.

– Господи, что Вы такого сказали моей тете, чтобы она так припустила отсюда? – с легким поклоном сказал он, усмехаясь. – Можно было подумать, что за ней черти гонятся!

– Разве что черти, созданные ею самой, – еле слышно сказала Риченда. – Иногда мне кажется, что мы сами создаем себе ад, так что никакие черти в загробном мире просто не нужны. Ладно, хватит об этом. У тебя, кажется, какое-то официальное письмо ко мне?

– А, да – а заодно и гонец, который его привез. Я прошу прощения за вторжение, но во дворе стиот торговец, который заявлет, что привез Вам письма от Вашей кузины, Рохисы. Хотите верьте, хотите нет, но он называет себя Людольфусом. Честно говоря, выглядит он как настоящий разбойник – насколько я понимаю, он из Мурина – но он сказал, что Вы должны узнать печать на пакете, – с этими словами он, улыбаясь, передал ей письмо, которое держал в руке, и, заметив сидевшую за спиной Риченды Ротану, еще раз поклонился.

– Он все равно не дал мне забрать остальные письма, которые он привез Вам, – продолжил он, уже более застенчиво, зная о присутствии Ротаны. – Он сказал, что должен передать их лично. Вы хотите его видеть?

Риченда, вновь усевшись у своего ткацкого станка, провела кончиком пальца по печати, и улыбнулась, заметив, как Ротана все больше смущается от застенчивых взглядов Коналла.

Печать на письме действительно принадлежала Рохисе, но…. Людольфус, ну, конечно же! Учитывая, от кого пришло письмо, Риченда догадалась, кем может оказаться этот гонец от Рохисы. Разумеется, это никакой не торговец, и зовут его совсем не Людольфусом!

Кстати, Ротана будет рада увидеть его не меньше, чем она сама, и, кроме того, это поможет ей выйти из все более неудобного положения, в котором она оказалась.

– Спасибо, Коналл, я встречусь с ним. Я ждала его прибытия. Не мог бы ты сделать так, чтобы нам никто не мешал?

– Конечно, если вы так хотите. И… – он с надеждой поглядел на Ротану, – мне, наверное, стоит проводить леди Ротану в другое помещение? Вы ведь, наверное, хотите встретиться с ним наедине.

– Нет-нет, в этом нет никакой необходимости, – Риченда, сломав печать, подняла глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как Коналл старается скрыть разочарование на своем лице. – Рохиса – родственница не только мне, но и Ротане, – объяснила она, разворачивая жесткий пергамент, из-за чего ей на колени посыпались обломки красного воска. – Кроме того, если гонец – действительно разбойник, как ты сказал, то мне может понадобиться чья-нибудь помощь.

Ротана задумчиво-облегченно улыбнулась и, застенчиво поправляя свою вуаль, села у окна.

– Хорошо, – с сомнением в голосе сказал Коналл.

Стоило принцу поклониться и выйти из комнаты, как Риченда, лукаво поглядев на Ротану, еле подавила смешок и прикрыла лицо развернутым письмом. чтобы скрыть свою улыбку.