Подмена - Бренна Йованофф Страница 50

Я бросился прочь от Брэда, который пребывал в каком-то коматозном оцепенении, обежал круг и стал снова прочесывать толпу в поисках отца, пока не нашел его.

Он стоял посреди улицы в своем темно-синем костюме, в котором всегда ходил на службу. Волосы у него были мокрыми, некогда белая рубашка густо припорошена серой сажей.

Отец стоял, уронив руки вдоль тела, глядя на церковь, которая чернела и осыпалась у него на глазах. Лицо у него было беззащитным и беспомощным, меня он не видел. Единственное, что вмещалось в поле его зрения — погибающая церковь. Много лет она была главной достопримечательностью и старейшим зданием Джентри, и вот теперь ей пришел конец.

Я встал рядом с отцом и стал смотреть, как умирает церковь, удивляясь про себя, как много может означать одно-единственное здание. Эта церковь была Джентри, как и Натали была Джентри — символ города, особенное, любимое существо, представляющее собой всех остальных.

С невыносимой нежностью к ним, я смотрел на дымящуюся церковь, на догорающее здание воскресной школы.

Эти здания были построены, чтобы противостоять стихийным бедствиям и грозному вмешательству Божию. Для этого по углам крыши установили два громоотвода, еще один был закреплен на шпиле, и вот как раз туда ударила молния. Удар пришелся в точку на расстоянии шести дюймов от верхнего громоотвода. Получается, молния обогнула металл, что было совершенно не характерно для нее, зато чертовски характерно для другого вмешательства.

Я повернулся спиной к дыму и хаосу, к накрытому простыней телу Дженны и к моему убитому горем отцу и зашагал в сторону шлакового отвала.

На Конкорд-стрит вода бурлила в переполненных канавах, ливневые стоки были забиты палой листвой.

— Мэки! Мэки, постой! — Карлина бежала по тротуару мне навстречу. Она была в пальто, голова повязана шарфом.

Дождь, больше похожий на туман, в свете фонаря падал мелко и косо. Капли срывались с подола пальто Карлины и разбивались у ее ног.

— Куда ты? — спросила она, останавливаясь под фонарем.

— А ты как думаешь? Хочу спросить у Морриган, какую, черт возьми, радость ей доставил поджег общинной собственности! Церковь сгорела, Карлина! Вся, целиком, ее больше нет!

Карлина закрыла руками лицо, сгорбилась.

— Все не так, как ты думаешь! — И снова: — Все не так!

— Тогда скажи мне, как! Что случилось? Это вы подожгли папину церковь?

— Мы не монстры, Мэки. Мы этого не делали!

Сейчас ее лицо было до странности невзрачным, и я снова поразился тому, как сильно она отличается от своего сценического образа. Карлина Карлайл была вся соткана из искусственного дыма и разноцветных огней. А эта новая, стоявшая передо мной, женщина была загадочна и тиха.

На улице стояла духота, воздух был горячим и спертым.

— Кто — мы? — спросил я устало, как будто мне стало все равно.

— Мы не любим имена. Когда ты называешь что-то по имени, то отнимаешь часть его силы. Имя становится известным. В разное время они называли нас по-разному — добрыми соседями и малым народцем. Серым народом, старым народом и просто другими. Духами, призраками и демонами. Но при этом они ни разу не назвали нас нашим именем. Мы — никто.

Прошла целая минута, прежде чем Карлина снова заговорила, и когда это случилось, я не узнал ее голоса.

— Госпожа. Это ей доставляет удовольствие мучить город. Это она устраивает пожары.

— Где она?

— Дверь под мусорным холмом, что возле парка. Только лучше не ходи туда. Она очень опасна, Морриган будет сердиться.

— Пусть сердится!

Карлина повернула голову, посмотрев на дорогу.

— Подумай хорошенько. Понимаю, ты злишься на Госпожу за то, что она сделала, но не твое это дело — заступаться за них.

— Прекрати называть их так! Я тоже один из них!

Карлина кивнула, глаза у нее были огромные и грустные.

— Тогда возьми с собой нож. — Она понизила голос. — Обычный кухонный нож. Оберни его в кухонное полотенце или платок, чтобы не обжечься, но непременно возьми и воткни в землю у подножия холма. Иначе дверь не откроется.

— Значит, я втыкаю нож в землю, дверь открывается. Что дальше? Я просто улыбаюсь и вхожу?

Карлина сунула руки в карманы пальто.

— Отщепенцам не запрещают вернуться домой, если они этого хотят. Госпожа, конечно, та еще стерва, но в этом праве даже она тебе не откажет.

Шел мелкий унылый дождь. Слово «отщепенец» Карлина произнесла так, словно влепила мне пощечину.

Наверное, она поняла что-то по моему лицу, потому что сцепила пальцы и опустила голову.

— Удачи!

Часть четвертая
ОНИ

Глава двадцать четвертая
ДОМ МУЧЕНИЙ

Дома я обернул руку кухонным полотенцем и полез в шкафчик над холодильником, чтобы отыскать в груде запретных столовых приборов фруктовый нож. Борясь с дрожью, я перебирал вилки и половники, пока не нашарил тот, которым папа недавно резал яблоко. Лезвие ножа было длиной не больше трех дюймов и не очень острое. С деревянной рукоятки уже начал облезать лак.

Я завернул нож в полотенце и положил в карман толстовки. Потом натянул на голову капюшон и отправился в парк.

Дойдя до перекрестка Карвер и Оук-стрит, я прошел мимо детской площадки и навесов для пикников. Пустые качели поскрипывали сами по себе. В парке было пусто, всюду висел дым.

За бейсбольными трибунами сквозь пелену дождя смутно вырисовывался темный силуэт мусорного холма. Стоячая вода превратила землю в чавкающую слякоть.

Я перепрыгнул через ограду и полез сквозь заросли кустарников. Остановившись у подножия, я глубоко воткнул нож в рыхлый грунт и гравий. Дверь появилась почти сразу же, но такая тусклая и потертая, что ее почти не было заметно.

Дверная ручка отсутствовала, поэтому я постучал и сделал шаг назад. В первую секунду ничего не произошло, потом контур двери озарился, подсвеченный изнутри теплым светом. Где-то в глубине зазвенели колокольчики, и на меня накатило странное ощущение неизбежности. Мусорная гора всегда была на этом месте, возвышаясь над парком, сразу за изгородью. Ждала меня.

Дверь распахнулась, но никто не встретил меня на пороге. Два ряда стеклянных фонарей освещали коридор. Стеклышки фонарей в проволочных переплетах располагались красивыми ромбиками. Когда я сделал несколько шагов внутрь, дверь бесшумно закрылась за моей спиной. Нож остался на полу, я наклонился и поднял его.

Гора Госпожи совершенно не походила на жилище Морриган. Стены, обшитые темным полированным деревом, резные плинтусы, замысловатый узор плиток на полу. В нишах вдоль стен сияли витражные окна в виде красивых картин, подсвеченных изнутри масляными лампами. И пахло здесь очень приятно, чем-то вроде смеси свежескошенной травы и специй.