Милонгеро - Галина Гончарова Страница 50

Вот, сидя на скамейке, она Амадо и заметила.

Парень своим глазам не поверил.

– Альба Инес?! Вы?!

– Я, Амадо. Я…

– Но как?!

Альба чисто формально шевельнулась на скамейке, мол, присаживайтесь. Амадо подумал секунду, но что ему было терять? Совершенно нечего. И он уселся рядом с девушкой.

– Вот так… вы в курсе, что меня похищали?

Альба Инес была не в курсе. Совершенно. Поэтому она пожелала услышать подробности, и Амадо рассказал их. Чего таиться?

Потом он принялся расспрашивать саму Альбу Инес. И девушка рассказала честно.

И про Валерансу, который оказался обманщиком.

И про беременность.

И даже про свою дурость.

Она совершенно не стеснялась, чего тут стесняться? Да, была дурой… что ж теперь поделать? Надо решать этот вопрос, вот и все…

Амадо внимательно слушал. Подобрал прутик и рисовал в пыли какие-то загадочные знаки. Зигзаги, линии, круги…

Когда Альба замолчала, он несколько минут тоже сидел молча. А потом…

– Альба Инес, выходи за меня замуж?!

– ЧТО?!

Рухни Альбе на голову метеорит, она бы восприняла это спокойнее. А что?

Они летают, а раз летают, то и падают. Тут все понятно. А Амадо-то с чего разобрало?

Амадо вздохнул.

– Понимаешь, у нас с тобой схожие ситуации. Тебе нужно прикрыть грех. Мне нужно уйти из дома. Тебе нужен муж. Мне нужна жена с приданым. Я честно говорю, денег у меня практически нет, я попробую устроиться в университет, что-нибудь преподавать…

– Этот вопрос отец может решить, – задумалась Альба.

Связи у Адана Аракона были.

Опять же, одно дело, если ее бросили накануне свадьбы, а другое, если она сама, попав в больницу, влюбилась в Амадо… о, это можно ТАК преподнести… как прекрасную романтическую историю. Только…

– А если ребенок родится похожим на Дженио?

– И что? У меня бабка была светловолосая, по материнской линии. Может, это в нее. Портрет повесим….

Я не лучший человек, наверное, но обещаю тебя уважать. И к твоему ребенку относиться хорошо. Ну… не знаю, полюблю я его или нет, но фамилию свою дам, притеснять не стану…

– А… остальное?

Амадо пожал плечами.

– Если я правильно понимаю, вскоре тебе станет не до остального. Если вообще можно?

– Нельзя, – понурилась Альба.

Супружеские обязанности ей понравились. Дженио был мужчиной изобретательным, опытным и о партнерше заботился. В его профессии иначе и нельзя.

Как там у них будет с Амадо – неизвестно, но после рождения ребенка – почему бы и нет?

– Вот. Сначала поживем, как друзья. А потом и решим, хочешь ты или нет, чтобы мы были вместе.

– Я?

– В таких делах решает женщина. А мужчина может только принять ее решение, – пожал плечами Амадо. – Но если нам будет тяжко вместе… я думаю, мы и это как-то решим. Мои родители так жили… и ничего. Все считали их хорошей парой.

Альба в том числе.

Альба подумала пару минут.

Предложение, конечно, получилось оригинальное. И своеобразное. И…

И девушка решилась.

– Хорошо, Амадо. Я выйду за тебя замуж.

– Я постараюсь сделать счастливой и тебя, и ребенка. И себя, – честно добавил Амадо.

Альба кивнула. Пример родителей и у нее перед глазами был. Папа ведь маму не любил, но женился. И что?

И счастливы!

Иногда оно и так складывается. Не по любви и страсти, а из желания помочь, поддержать, выручить… и получается не хуже. А часто и лучше, чем у многих.

И Альба протянула Амадо ручку для поцелуя.

* * *

– Ну, наконец-то мы можем поговорить!

Паулина смотрела на Тони почти с надеждой.

Ругаться она не ругалась, чего уж тут, все понятно. Одно дело, когда кузина невесть чем занята и даже времени в гости заехать найти не может.

Другое…

Когда в доме такое творится, тут не до гостей. Если бы Тони в тот день опоздала, Паулина сейчас бы занималась похоронами сестры. А то и родителей… каково им было бы такое пережить?

Ох, не надо даже думать… жутко становится.

Пока Альба, пока больница, пока…

Да, про предложение Паулина тоже знала. От Риты.

А вы пробовали что-то скрыть от прислуги? Ну-ну, помечтать, конечно, можно, а вот скрыть – не получится. Эти все узнают. И сразу.

Откуда? Вот так и поверишь в наличие у них лишних пар глаз и ушей.

Слуги были искренне рады за Тони.

Тана Эрнесто знали. Не любили – некромант же, такого любить вредно для здоровья, с ним и рядом-то находиться сложно, но признавали мужчиной надежным и ответственным.

Ритану Барбару – стервой и гадиной.

А Тони… если она любит, и он любит – так чего ж плохого? Совет да любовь! А если кто не согласен… на кухню лучше не заходить. Сеньор Фарра этот союз одобрил, а половник у него тяжелый. И ножи острые.

– Можем, – согласилась Тони. – Что у тебя случилось?

Паулина прошлась по комнате, постукивая каблучками. Тони подняла брови, глядя на девушку. А ведь…

Интересно, правда? Паулина и раньше растрепой не ходила, но тут! Платье из выходных, шелковое, дорогое, волосы уложены в прическу, а не просто заколоты в узел, как раньше, туфельки на каблуках, даже немножко краски на лице…

– Ты куда-то собираешься?

– Нет…

– Тогда… кто он?

Паулина сморщила нос.

– Догадалась?

– Несложно было догадаться, – пожала плечами Тони. – Ты себя-то в зеркале видела?

– А ты себя? – ощетинилась девушка.

– Видела, – охотно согласилась Тони, – и мне нравится то, что я вижу.

Все верно, Тони перестала постепенно использовать снадобья мастера Доменико, вроде как уже и ни к чему. И кожа очищалась. Глаза сияли, волосы падали шелковистой волной, губы улыбались… что еще надо? Лучший рецепт женской красоты – счастье и еще раз счастье.

Паулина фыркнула.

– Вот и мне нравится. И… ему тоже.

– И как его зовут? – начала о чем-то догадываться Тони.

– Его зовут Игнасио, – отчеканила Паулина.

Тони поглядела на нее почти с ужасом.

– Так вы… так ты…

– Мы продолжаем встречаться, – кивнула Паула. И с вызовом поглядела на Тони.