Пограничник - Сергей Кусков Страница 50

На самом деле не всё в этом мире грустно. Горны выдают, конечно, не то и не столько, сколько хотелось бы попадану из двадцать первого века, и не того качества, но получаемая местными после должной обработки сталь не ржавеет годами. Вон, у нас в Эрмитаже, и в Европах — сотни доспехов, если не тысячи. По пятьсот-семьсот, а то и тысячу лет некоторым. И не проржавели же, не превратились в прах и тлен. Так и тут — качество железа в целом достойное. Просто мало его получается, дорого, трудозатратно, и «свинского железа» выход большой. Но в целом мир не безнадёжен. А потому Дорофей рискнул, и на свой страх и риск, опираясь только на мои слова, которые нельзя классифицировать иначе, как «пьяный базар», построил достаточно большую… Да что там, в понимании Ромы невьебенно огромную печь, и прогнал в ней доступные на тот момент запасы криц и руды. И получил результат, который обнадёжил.

После чего этот перец выбил у Астрид людей и денег на новые печи, выбил у Прокопия и Ансельмо железо из стратегических запасов замка и начал дальше экспериментировать, строя всё новые и новые колоссы для выплавки. И остановиться уже не может, обещает шестую печь вскоре поставить, третий по счёту горн, но теперь разрешение уже у меня спрашивает.

— М-мать, Дорофей! А чего ты не сказал мне всего этого в Апреле? — охреневал я, пытаясь заглянуть в воронку «устройства шихтоподачи» — штуковины сверху, куда мужик с лопатой насыпал смесь помеленной руды и древесного угля. Процесс на домне тут, как и в нашем мире, непрерывный (тоже благодаря мне, у местных он прерывается… А, я это уже говорил). Жидкий чугун сливают в специальный ковш на колёсах, который везут по чугунным же (чего на них хороший материал переводить) рельсам к горну, где краном поднимают и заливают — на вторую стадию процесса. А сюда периодически досыпают руду, перемешанную с углем. Снизу ещё можно дров подкинуть, если что-то в процессе пойдёт не так, и отдельно — угля. И на горне тоже. Возле всех пяти печей стоят монструозные ручные краны с лебёдками — для того и нужны производству десятки крепостных (пока) мужиков обслуги. Внутрь печи заглядывать не стоило, так как оттуда шёл раскалённый воздух — снизу в неё пятью параллельно работающими огромными мехами, запитанными на водяное колесо, непрерывно задувался воздух. То есть они все были запитаны от одного колеса, но пока один надувался, другой сдувался, по очереди, как коленвал, и поток воздуха в печь входил почти равномерный.

— Почему пять? — спросил я мастера, показывая на эдакую вундервафлю. Кажется, в Апреле мы обсуждали, что такое клапан. Но в остальном — его придумка. Или кого-то из его мальчиков.

— Больше на колесо закрепить не получилось. Мощности не хватает. Меньше — поток воздуха неровный. Вот и пять…

Возле каждой из работающих печей на реке плавало ещё по одной тяжёлой платформе с колесом. Может если подгонят новых колёс, и тут будут успехи? Жаль, что мы не на горной речке, как Мурсия.

…Это сколько ж за два месяца сил и денег во всё это вбухали? Я на секунду задумался над этим и охренел. И понял, что не зря не стал 3,14здить Ансельмо, что тот на кабальных условиях, под залог земель, взял новых кредитов. Если вундервафли по железу выстрелят — не только долги раздам, а монополистом стану, плевать, что в графстве ни одного месторождения (во всяком случае пока не одного. Гусары молчать про Феррейрос!)

Ах да, слово «шихтоподача», как и «домница», звучали на русском, как и многие другие более мелкие термина. Я тут много чего в оборот ввёл, оказывается. Но удивляться сил уже не было.

— Чего? — не понял витавший на своей волне мастер. — Чего «чего не сказал в Апреле?»

— Что вы варите железо в одну стадию, — пояснил я. — Я ж не знал этого. И что чугун считали отходом — тоже, блин, не знал. Кстати, Астрид, пошли кого-нибудь за Ансельмо — надо наладить массовую закупку чугуна где только можно, по любым це…

— Уже. — Сестрёнка довольно улыбнулась. — Ричи, занимайся войной. Раз мы взялись тебя прикрывать с тыла — мы стараемся. Уже, и деньги выделила, и Ансельмо людей разослал во все гильдии королевства, Валенсию, Вандалузию и Таррагону. К осени в порт на Белой придут десятки кораблей, если не сотни. Мы же на зерно его менять будем, а зерно как раз подскочит в цене — им будет выгоднее.

Ну да, Мурсия и Валенсия будут работать по контрактным ценам. А им закон писан не будет — только рынок. Но объёмы «чёртова железа» обнадёживают.

— М-молодцы! — икнул я. От неожиданности. Которой уж за полчаса. Интересно, это я их энергией кипучей заразил? Ансельмо — как на этом мире нажиться, не пустив по оному миру контрагентов; технарей зарядил на интеллектуальные подвиги, а сестрёнку заставил проявить организаторские качества, которыми она до этого почти не грешила. Это не считая военных — по ним разговор отдельный, и баронов — по ним совсем отдельный. Молодой же баронессе, хозяйке собственного замка, конечно, организаторские способности ой как пригодятся, но до сей поры она их не развивала, не считая жизненно необходимыми. Может я не так и плох, и не такой и лузер, пусть не могу создать порох и бумагу?

— Да, граф, мы уже расчищаем место под новые склады для чугуния, — подтвердил Дорофей. — Скоро снесём два ближайших дома в поселении, переселим живущих там, и увеличим зону охраняемого тына производства. А вон там выше по реке новое колесо справим — Тихон обещал через месяц-полтора изготовить и пригнать. Оно ж как, домница жрёт просто прорву угля, его раз в десять против прежнего больше надо. Но и железо всё замковое за несколько дней перегоним. С такой печкой, — похлопал он по горячей кирпичной кладке, — мы всю руду Валенсии одни можем плавить. Я думал ещё одну, ещё больше поставить, но нет — не потянем по сырью. Слишком долго без дела стоять будет. Пусть эта пока. Пока только горн помощнее поставлю.

— Ладно, понял, это domnitsa, тут чугун варите, — закрыл я тему с иномировыми откровениями и решил идти по экскурсии дальше. — А там? — кивнул на стоящий далее в полусотне метров высоченный пыхтящий горн. Более узкий и более высокий. — Как там всё устроено?

Спустились с домны — по лесам и удобным лестницам, Дорофей обвязке и безопасности мужиков много сил уделил. Видно, что сам из простых, из крепостных. Пошли ко второй печи. Полсотни метров, тележка-ковш на железных рельсах. Обвязка горна — не хуже, чем у домны. Правда без ограждений, но имея сноровку не свалишься. Мощные мать его краны, правда не от колеса, ручные, но может оно пока и к лучшему? Полутонную дуру раскалённого жидкого железа поднять на пяти-шестиметровую высоту и не накосячить — точность нужна, опыт. А опыт тут только нарабатывают.

Дорофей снова принялся говорить со мной на малопонимаемом иностранном языке, и я вновь пожалел, что гуманитарий. Надо было на инженера поступать. Работал бы на производстве — всё бы просёк. А тут… «Слой того-то, слой того-то, всё это насыпается на слой насадки, которую взяли у лекарки Анабель, поскольку та жаропрочная…»

— Красавица, иди сюда? — поманил я девушку-бабушку, смотрящую на уровне ниже за пламенем в нижней части горна — туда рабочие за чем то тыкали длинным металлическим шестом. — Что за насадка, «взятая у лекарки»?