Ученик якудзы - Дмитрий Силлов Страница 5

После чего на него наехала СЭС. С его стерильного прилавка — Виктор был слегка помешан на чистоте, сестра приучила, — сделали смыв. В смыве работниками санитарно-эпидемиологической службы была найдена какая-то вредоносная палочка, из-за которой хозяин магазина вновь серьезно пострадал в материальном плане. Потому как магазин по результатам проверки СЭС почти месяц был закрыт, не получая разрешения на торговлю, словно на прилавке нашли не палочку, а как минимум бактериологическое оружие тотального уничтожения. При этом потраченные нервы — не в счет. Нервные клетки — не деньги, они не восстанавливаются и ценятся российскими гражданами не в пример меньше. Поэтому Виктор, избавившись от палочки и внимания санэпиднадзора, вновь открыл магазин.

И тут начались проблемы с поставщиками. То мясо тухлое завезут, то помидоры гнилые, то вообще ничего не завезут — делай бизнес на чем хочешь, хоть молоденькими продавщицами приторговывать начинай прям на прилавке, благо он длинный, стерильный и абсолютно пустой.

Народ, понятно, с такого дела в магазин Виктора ходить стал реже намного, предпочитая его заведению аналогичные, в которых проблемы с властями, поставщиками и продуктами были не в пример скромнее.

Но последней каплей в карьере молодого гения от коммерции стало письмо, которое Виктор сейчас и рассматривал, терзая карандаш свежими импортными коронками, — некоторые зубы в результате приключений, предшествовавших появлению собственного магазина, остались в богатом событиями недалеком прошлом.

«Случайно такое невезение не бывает. Кому-то ты, Витя, крупно досадил. Понятно, что жизнь — она как зебра. Черная полоса, белая полоса, задница. И когда она, задница то есть, настает, надо не сидеть на ней, а продавать магазин и завязывать с коммерцией. И сваливать куда-нибудь. Хоть к сестре в деревню. А то жизнь — она, конечно, чаще всего как зебра, но бывает, что и как слон. То есть кончается внезапно».

Виктор кривил душой. И не только в том, что ни за какие коврижки не поехал бы он к сестре в захолустье еще более мрачное, чем его родной город, которое разные-всякие, по воле случая родившиеся в столице либо всеми правдами и неправдами пробившиеся поближе к ней, кличут мудреным и оттого обидным словом — «периферия». Знал он, откуда растут ноги его хронического коммерческого невезения. Но ехать на другой конец земли, для того чтобы японские бандюганы ставили над ним свои опыты, тоже отчаянно не хотелось.

«Ты будешь третий неяпонец за всю историю Школы, который переступит ее порог в качестве ученика. Во время обучения на твой счет, который будет открыт в любой стране, которую ты укажешь, будет ежегодно поступать сто тысяч долларов».

Именно такие слова сказала тогда Александра, сунув ему на прощание визитку из неестественно белой бумаги с телефоном московского клуба…

Но как же не хотелось снова ворошить прошлое, превращая его в беспокойное и кровавое будущее! То, что в случае ворошения будущее будет именно таким, Виктор нисколько не сомневался. Да и какой заокеанский буржуй в здравом уме и твердой памяти пожертвует простому рабочему парню из России триста тыщ баксов за здорово живешь? Ясно дело, никакой. Гораздо проще, после того как вытянут из него недобитые камикадзе интересующую их информацию, скормить его крабам, благо их в Японии до…

Дверь кабинета, расположенного на втором этаже магазина, распахнулась, прервав мрачные мысли его хозяина.

Виктор поднял голову.

На пороге стоял главарь местной организованной преступности по имени Вася, с которым Виктор около года назад поделил пополам весьма нехилые деньги, доставшиеся им в результате вышеописанных головокружительных приключений.

Судя по внешнему виду Васи, свою половину денежного приза он употребил со значительно большей пользой для себя, нежели Виктор.

За прошедший год Вася приосанился, заматерел и внимательно пересмотрел «Бригаду». Следствием того пересмотра стали зачесанные назад волосы, черное кожаное пальто и «Мерседес» того же цвета. Плюс внедорожник охраны с тонированными стеклами, длинный, черный и чем-то неуловимо напоминающий похоронный катафалк американского образца. Обе подъехавшие машины Виктор мог бы заметить из окна своего кабинета, если б все его мысли не парализовал белый листок бумаги, лежащий перед ним на столе.

— Что читаем? — вместо «здрасте» поинтересовался Вася.

— Приговор, — мрачно ответил Виктор. — И только тебя сейчас не хватало до кучи.

— Че это ты? — слегка опешил Вася.

Виктор откинулся на спинку стула.

— Судя по последним событиям, сейчас ты просто обязан зарядить мне в грызло и сообщить, что я не платил тебе за крышу целый год. И что счетчик тикал все последние одиннадцать месяцев.

— Ну, насчет зарядить тебе да в грызло я бы еще подумал, — осторожно сказал Вася, присаживаясь на стул и вместе с ним двигаясь к столу. — С тобой махаться надо не кулаками, а огнеметом. Причем лучше сразу «Шмелем».

— Это который реактивный? — уточнил Виктор.

— Он самый, — согласился Вася. — А лучше двумя. С двух сторон по второму этажу. Для надежности.

— Я смотрю, ты за год стратегом стал, — усмехнулся Виктор. — Никак в натуре подумывал насчет огнеметов?

— Да ну тебя, — отмахнулся Вася. — Думаешь, если я бригадиром заделался, так и оскотинился автоматически? Бригадир и сука — это не синонимы, Вить, а абсолютно противоположные понятия. Ведь если бы не ты, так я б сейчас не здесь в кожáне рассиживался, а со свинцовой пилюлей в башке на дне озера карасей кормил. Так что насчет долга ты не в тему прогнал. Я ж тебе обещал, что в этом городе с крышей у тебя все пучком будет без всяких проплат. И моё слово железно.

— Ну, я перед тобой типа тоже в долгу, — слегка смутился Виктор. — Так что считай, что мы квиты. И давай по делу. Типа, чем обязан?

— Чего?

Хотя Вася за прошедшее время и выучил слово «синонимы», тормозил он порой по-старому.

— Ну, пришел зачем?

— А-а-а…

Тут бригадир городской ОПГ замялся и спрятал глаза.

«Чего это он? — подумал Виктор. — Никак и правда заказ на меня пришел выполнять, да совесть мучает».

Вася, однако, совестью мучился недолго. Сунув руку за пазуху пальто, он вытащил оттуда пять пачек зеленых американских денег, перетянутых шпагатом, и положил их перед Виктором.

— Спасибо, — кивнул Виктор. — Как я понимаю, это мне.

— Угу, — промычал Вася, сосредоточенно рассматривая бледный кактус на подоконнике.

— Интересно только за что?

— За магазин, — буркнул Вася. — Покупаю я его у тебя.

— Понятно, — снова кивнул Виктор. — Без меня меня женили. А если я не согласен?

Вася вздохнул, страдая глубоко и неподдельно.

— А если ты не согласен, то мне придется его сжечь, — выдавил он из себя.