Дикий - Марина Кистяева Страница 5

Рука, на которой покоился шрам от клятвы на крови, зажгло.

Плевать. К черту всё! Все клятвы! Все годы, прожитые тут. Есть только Мила. С её невероятной красотой. Безумной.

Егор, повинуясь зверю, сделал шаг вперед. Движение было продиктовано жадной потребностью, непреодолимым желанием, срывающим все барьеры и сносящим все преграды на своем пути. Да и о каких преградах шла речь? Ночь. Комната. Молодая женщина, мужчина, подыхающий от страсти, голодный, готовый пойти на крайние меры.

Мила, находясь на грани истерики, не веря своим ушам, не сразу заметила изменения, произошедшие с Егором. Её затрясло, мелкие мурашки побежали по коже.

Очнулась она от легкого наваждения, когда было уже поздно. Мужчина, ставший ей на долгие годы наставником, единственный, кому она безоговорочно доверяла, втайне считая своим отцом, стоял от неё в непозволительной близости, смотрел на неё горящими карими глазами, в недрах которых зарождалось нечто темное и безгранично опасное.

Мила вздрогнула и сильнее сжала полы халата на груди. Егора она привыкла видеть серьезным. По пальцам можно было пересчитать те случаи, когда он весело смеялся. Всегда сдержанный, суровый, лаконичный.

И тут…

Сердце глухо ударилось о грудь и замерло. Предчувствие надвигающейся беды в виде этого необъятного мужчины пронзило Милу насквозь, заставив сделать шаг назад и негромко выдохнуть:

– Егор, ты чего?..

Он бросил своё тело в направлении неё, быстро, стремительно. Так, как могут действовать опасные хищники. Мила от неожиданности вскрикнула и зажмурила глаза, даже не сумев сориентироваться. Слишком ошеломляющее действие на неё оказала новость о том, что её желает видеть отец. Привыкшая полностью безоговорочно доверять Егору, Мила не ожидала от него никакой подлости.

Мужские руки сомкнулись на женских плечах, ощутимо сдавив их.

– Мила! – это был хриплый стон, идущий из глубин человеческой сущности, поражающей своей затаенной тоской и проникающий в самую душу. Стон истосковавшегося возлюбленного, наконец-то, увидевшего ту, что столь долгое время отсутствовала или держала его на расстоянии.

Мила ахнула, не в силах справиться с изумлением. Минуту назад она разговаривала с наставником, пытаясь преодолеть внутреннее смущение от того, что стоит перед ним в одном халате, теперь всё резко поменялось. Горячее дыхание мужчины обожгло щеку, а мощная фигура нависла, словно темная снеговая туча, задавила своей мощью.

Испугавшись такой стремительной метаморфозы, Мила попыталась вырваться и сделать шаг назад, вернуть себе личностное пространство. Но что могла сделать хрупкая наивная девушка против матерого мужчины?

Он, словно обезумел. Его руки сильнее сжали мягкие плечи, лицо исказилось от нестерпимой внутренней боли и, издав утробный рык, Егор упал на колени, чем окончательно ввёл Милу в ступор.

Не зная, что делать, как реагировать, с округлившимися глазами, в которых застыло немое изумление и зарождающийся страх перед физическим насилием, Мила замерла, чтобы услышать сдавленный шепот:

– Девочка… моя… моя девочка…

Жадные жесткие руки сжали талию Милы, в то время, как голова его находилась напротив лона девушки. Ситуация усложнялась, когда Егор притягивал девушку к себе, полы халата чуть распахивались, оголив округлые бедра.

Произошедшее далее навсегда останется кошмарным сном в памяти Милы. Одним из тех, что поражает своей реальностью. Когда ты, вроде бы, находишься на периферии сознания, знаешь, что спишь, и одновременно понимаешь – можешь не проснуться, потому что происходящее с тобой слишком реально, чувства истинные, и влекут они тебя не иначе, как во тьму, откуда выбраться невозможно.

Егор, приглушенно, надрывно зарычал, с некой долей отчаяния, пронзающей душу, уперся головой в обнажившееся лоно девушки и втянул его пряный аромат.

Этот рык послужил для Милы отправной точкой, катализатором, мобилизовавшим её внутренние силы. Могла ли она помыслить, что какой-то мужчина – любой! – может вот так пасть к её ногам и жадно вдыхать самый интимный запах! Стыд охватил Милу, побудив к решительным действиям.

Она не нашла ничего лучшего, как вцепиться руками в короткие темные волосы Егора и с силой дернуть их назад.

Интуитивно Мила чувствовала, он не причинит ей физического вреда. Только не он и только не ей. Его сегодняшнее поведение напрямую связано с надвигающимся полнолунием. Да, Мила в своем безумии была не одинока. С одной стороны, этот факт утешал её грешную душу, с другой – повергал в первобытный ужас. Если она не одна, если на земле ходят, живут, веселятся, спят существа, подобные ей, то непременно их пути рано или поздно пересекутся, и что-то случится. Она была уверена, заточение напрямую связано с возникновением в ней второй сущности.

И ещё… Её проклятье. Егор сорвался – это прямое доказательство тому, что ей необходимо держаться подальше от всех.

А как не хотелось! Хотелось жить полной жизнью, узнать, что там, за глухими стенами её тюрьмы.

Егор, словно не заметил порыва Милы. Только сильнее сжал бедра девушки и задышал тяжелее.

– Егор! – закричала она что есть силы и принялась вырываться.

Но разве в состоянии слабая девушка, не знающая своей истинной мощи, справиться с взрослым матерым самцом?

Силы были не равны. Глаза Егора почернели, а член налился кровью и запульсировал с такой сумасшедшей силой, что причинял боль. Лицо исказила глухая ярость. Исчезло всё – здравый смысл, доводы разума, клятва на крови, горящий огнем шрам грозился вовсе разойтись, усиливая боль с каждой прошедшей секундой? Но что такое боль по сравнению с возможным удовольствием от девичьей плоти, что находится от тебя в нескольких сантиметрах? При желании – лизни, и почувствуешь не только будоражащий, выворачивающий тебя наизнанку запах, но и ощутишь райский вкус.

Халат, завязанный кое-как, распахнулся, и теперь Мила предстала перед своим наставником обнаженной. Судорожными рваными движениями Егор отшвырнул подол халата и снова зарычал, когда его руки, горящие огнем, дотронулись до прохладных, ни чем не защищенных ягодиц Милы.

Паника накрыла девушку с головой. Поняла – если не прекратит это безумие сейчас, не оборвет его в самом зародыше, минутой позже случится непоправимое. Она видела, как забугрились мышцы мужчины под тонкой рубашкой, шея стала покрываться шерстью. Ещё немного, и Егор обернется. Что тогда? Она не сможет достучаться до него.

Облизнув враз пересохшие губы, Мила пошла на крайние меры. Чувствуя, как сердце яростно бьется в груди, со всей силы дернула Егора за волосы, желая оторвать его от себя.

На короткий миг что-то осмысленное промелькнуло в глазах Егора, когда он запрокинул голову и посмотрел на Милу. Воспользовавшись заминкой, не обращая внимания на боль в ягодицах, где уже явственно ощущались вырвавшиеся наружу когти мужчины, Мила кое-как подняла ногу и ударила коленом в подбородок Егора.