Остров перевертышей. Рождение Мары - Дарья Сойфер Страница 5

— Что здесь жгли? — нянечка принюхалась, отпихнула парня от кровати и обнаружила ведро с черными хлопьями. — Какой придурок устроил костер, я спрашиваю?!

Голова одного из приятелей Кирилла дернулась в сторону зачинщика.

— Осипов… — протянула она. — Ты у меня пожалеешь. Ты даже представить себе не можешь, что я тебе устрою. Марш вниз, к завхозу! Сядешь в коридоре и не пикнешь, пока он не придет. Вы оба — вперед за швабрами, и чтобы до завтрака этот этаж блестел.

— А че я?.. — возмутился дружок Осипова.

— Охота препираться? — тетка уперла руки в боки.

— Да ладно, идем уже. Че сразу начинать…

— Чокать он мне будет! Ну, а ты, моя дорогая, к Валентине Семеновне.

Тома встала, шмыгнула и вытерла нос запястьем.

— Живо! — нянечка толкнула ее в плечо.

Пихнув ноги в шлепанцы, Тамара поплелась в учительское крыло. После драки на нее нахлынула полнейшая апатия. Пусть делают, что хотят. Мамы больше нет — даже такой, на снимке. Книгу спалили, и странная женщина наверняка пойдет в обратку. Сейчас еще от директорши попадет. Тома плюхнулась на обитую холодным дерматином лавку и опустошенно уставилась на стену напротив. В том году протекала крыша, штукатурка пошла трещинами. Потом рабочие подлатали и покрасили уродской розовой краской прямо поверх сколов. Кого хотели этим обмануть? Как будто в новом цвете стена перестала быть обшарпанной.

Вокруг двери с золоченой табличкой громоздились рамочки с фотографиями. Елки, хороводы, праздники, довольные дети с игрушками. Просто конфетка, а не интернат. Тома фыркнула. И тут ее пронзила внезапная мысль. Если сегодня Анна Леонидовна все-таки увезет ее в эту Швецию или Швейцарию, — куда там она собиралась, — то как же потом разузнать про маму? Тамара всегда планировала забрать свое личное дело после выпускного, а теперь? Кто знает, что случится за эти несколько лет, что ее не будет? Передадут в какой-нибудь архив, потеряют… Рисковать нельзя. Надо стащить бумаги, пока не поздно. Все равно Валентина Семеновна придет не раньше девяти. Времени вагон. Осталось добыть ключ.

Звук собственных шагов казался Томе слишком шумным в окружающей тишине. Тапки отрывались от пяток и громко шлепали по ступенькам. Она старалась аккуратно переставлять ноги, поэтому спуск был долгим. Перед дверью в каморку охранника задержалась, лихорадочно соображая, что наплести. Кивнула самой себе, шагнула внутрь. Тот, как обычно, дрых под пледом на скособоченной тахте.

— Иван Саныч, Иван Саныч! — испуганно затараторила Тома.

— Чего? — недовольно буркнул он.

Пришлось изображать божьего одуванчика. С училками этот фокус бы не сработал, а мужика было разжалобить легче.

— Там кто-то ходит… На улице… Я выглянула в окно… Иван Саныч, мне так страшно… Вчера показывали в новостях, что в Твери орудует маньяк… Пожалуйста, посмотрите, я Вас умоляю!

— Какой маньяк, у нас ворота заперты, — небритое помятое лицо окатило ее вонью нечищеных зубов.

— Ну, пожалуйста! Он заглядывал в окна!

— Ладно, — он закряхтел и сел. — Но если это ваши приколы…

— Какие приколы в шесть утра!

Иван Саныч встал, потер поясницу и заковылял на свой пост, к мониторам видеонаблюдения. Тома подхватила директорский ключ с крючка, сжала в кулаке за спиной. Охранник поворчал, вернулся досыпать, и она смогла подняться наверх.

Там, оглянувшись по сторонам, проникла в кабинет, не веря, что все вышло так просто. Может, давно пора было это сделать? И просто сбежать отсюда? Взгляд суетливо метался по шкафам. С чего начать? За стеклом какие-то книги, больше для красоты, чем для чтения. Сувенирные фигурки, дипломы, герань… В столе? Вряд ли. Места не хватит. Распахнула нижние дверцы книжного — картонные коробки, конфеты… В раздумье опустилась на корточки и увидела железную тумбу в углу у окна. Самое то, вот только замочные скважины на ней — не к добру. Заранее ни на что не рассчитывая, Тома все же подошла и дернула ящик. Другой, третий… Так и есть. Все заперто.

Кусая губы, пыталась сообразить, где ключи. На столе в канцелярской подставке среди прочей мелочевки лежали скрепки. А если попробовать?.. Но тут за дверью раздался голос директрисы. Откуда она здесь в такую рань?!

Тома понимала, что в сказку вроде «заблудилась» или «зашла случайно» никто не поверит. Нужен был достоверный повод. Схватила первую попавшуюся коробку конфет и нарочито плохо спрятала ее под пижамную футболку.

— Я что, не заперла вчера?.. Проходите, пожалуйста, — Валентина Семеновна пропустила вперед вчерашнюю гостью. — Корсакова?! Что ты здесь делаешь?

— Ой, простите… Я… Случайно… А почему вы так рано?..

— Спрашивать буду я! Ну-ка, что это у тебя?

— Ничего…

— Доставай сейчас же!

Тома, опустив глаза, вынула красную коробку с нарисованными розами.

— Так… Воруем, значит. Анна Леонидовна, извините, что вам пришлось это увидеть. Но я даже рада: подумайте еще раз, стоит ли…

— Я уже приняла решение, — твердо перебила директрису посетительница. — Тамара сегодня же уедет со мной.

— Валентина Семеновна, простите, меня пригнали к вам за драку. Было не заперто, и я подумала, что хорошо бы угостить всех на прощание…

— Тебе же подарили вчера конфеты!

— Я их съела ночью. Все равно бы не хватило…

Начальница интерната в нерешительности переводила взгляд с девочки на богатую кандидатку в опекуны.

— Ладно, Тома. Иди, собирай вещи, — наконец, произнесла она. — Что хоть за драка?

— С Осиповым.

— Из-за чего?

— Ну… Как обычно.

— Бог с тобой. Иди, не хочу ругаться напоследок. Но вам, Анна Леонидовна, я бы советовала хорошенько…

Тамара не стала дослушивать до конца. Отныне эта красивая, элегантная женщина, будет считать ее воровкой. Наверное, станет прятать от нее свои украшения. Странная она все-таки. Зачем ей такая проблемная девчонка?

Соседки уже не спали после утреннего скандала. Как только Тома появилась на пороге, разговоры стихли, и все повернулись к ней.

— Что было? — не удержалась Лиза Тимохина.

— Ничего, — дернула плечом Тамара. — Меня забирают.

— Да ладно! Менты из-за какой-то драки?

— Не менты. Опекунша.

Тишина. Скрипнув дверцей, Тома открыла шкаф и принялась выгружать одежду. Это заняло от силы минуту. Ну, и в тумбочке еще несколько книг, кислотно-зеленый заяц и тетради. Щедрые благотворители редко совались в эту дыру.

— Ну вот, — произнесла она, наконец. — Ни у кого нет пакетика?

— Слушай, я так за тебя рада, — Лиза первой пришла в себя. — Просто так неожиданно… Поздравляю и вообще.

— Удачи тебе. Не забывай нас. Держись там, — посыпались разрозненные напутствия.