Удар молнии - Дмитрий Казаков Страница 5

Придя к такому выводу, я поперхнулся. Отличный кофе встал мне поперек горла. – Эй, что случилось? – хозяин бара метнулся за полотенцем. – Все в порядке, – ответил я, взмахом руки останавливая его, – слишком богатое воображение… – А, ну ладно, – потомок индейцев облегченно вздохнул, – извините, что потревожил…

Дверь "Одинокого индейца" стукнула, хозяин повернулся к новому клиенту, оставив меня допивать кофе в одиночестве. Ничего не мешало предаваться размышлениям.

Профессора Фробениуса, человека, который мог знать что-либо о моей персоне, убили.

Причем до того момента как я потерял память.

И сделал это, вполне возможно, я сам, а судя по состоянию моего счета – за деньги. Учитывая, насколько хорошо я обращался с оружием и собственным телом, сам собой напрашивался вариант, что по профессии я – наемный убийца.

Оставалась неясной история с громилами, как и причина внезапной амнезии. Плюс та штука, которую я вытащил из пальцев одного из трупов. Я осмотрел ее еще в подземелье, потом в гостинице, но так и не смог понять, что это такое.

В любом случае, в доме профессора могли быть какие-то зацепки, увидев которые, я смогу понять, кто я такой и что именно случилось вчера. Придется лезть в особняк.

Допив кофе я кивнул хозяину и направился к дверям.

Закат на Земекисе напоминает растворение куска желтого сахара в очень темном чае. Солнце, похожее на шафранный блин, словно растекается по линии горизонта и небо начинает темнеть с неторопливостью, способной довести существо с более шустро вращающейся планеты до белого каления.

Но я ждал и терпел, мне спешить было некуда.

Для ожидания я выбрал укромный уголок сада, окружающего особняк со львами у ворот. В этом доме обитали двое дряхлых слуг, следящих за порядком, пока хозяева, скорее всего, осматривали достопримечательности иных миров.

Еще днем, дождавшись подходящего момента, я перелез через ограду и затаился в густых зарослях на границе двух участков.

Чем темнее становилось, тем ярче сверкал вокруг дома Фробениуса защитный контур. Мало кто задумывается, что его задача – скорее отпугнуть любопытных, чем на самом деле остановить.

Решительному человеку контур мало чем помешает.

Последний пирожок я сжевал, когда стало совсем темно. Отряхнул руки от крошек и прислушался. Полицейский, днем стороживший дом профессора, давно снялся с поста и ушел, оставив контур замкнутым. Так что заметить меня могли разве что соседи.

У входа в особняк на той стороне улицы ожесточенно спорили мужчина и женщина, где-то вдалеке лаял пес. В доме со львами, судя по погашенному свету, уже спали.

Наблюдали за мной разве что редкие и тусклые звезды.

Примериваясь к контуру, я чувствовал себя закоренелым преступником. К бегству с места убийства мне предстояло добавить проникновение на запретную территорию. Законы Земекиса я нарушал с потрясающей частотой и местные правонарушители должны были завидовать мне со страшной силой.

Контур предупредительно мигнул, когда я приблизился вплотную. Но те, кто его устанавливал, как-то не задумались о том, что препятствие высотой в два метра можно запросто перепрыгнуть, если у вас под рукой, точнее под ногой есть ограда в полтора метра.

Единственной проблемой была ее хлипкость. Конструкция из тонких металлических прутьев скрипела и тряслась как кровать, на которой занимаются любовью молодожены.

На мое счастье, никто не прибежал посмотреть, что происходит. Перелетев через контур, я перекатился по мягкой траве. На несколько мгновений замер, распластавшись, чтобы случайный взгляд принял меня за бугорок.

Но встревоженных криков и топота слышно не было. Ссора на другой стороне улицы продолжалась, собака заткнулась.

Выждав, когда мимо проедет кар, я поднялся и зашагал к дому. Костюм, переведенный ради такого случая в спортивный вариант, нисколько не стеснял движений, а мягкие подошвы позволяли ступать бесшумно.

Главная дверь оказалась заперта. Я и не ожидал, что ее оставят для меня гостеприимно распахнутой, но сложный многоступенчатый замок стал неприятным сюрпризом.

Чтобы вскрыть такой, нужно подобрать пароль, взломать идентификационный код, опознающий людей по отпечатку пальца и сломать обычный, только очень сложный механический запор.

Пришлось искать обходные пути.

Задняя дверь оказалась закрыта тоже, а вот неплотно прикрытое окошко на втором этаже меня заинтересовало. Похоже, что осматривавшие дом полицейские забыли о нем.

Перила крыльца выдержали мой вес с изумительной легкостью, а идущий вдоль стены уступчик оказался достаточно широким, чтобы по нему можно было двигаться неторопливыми шажками.

Перевалившись через подоконник, я прикрыл окно и перевел дыхание.

Несмотря на прохладную ночь, я вспотел, а сердце бултыхалось в груди, словно пытающаяся сорваться с крючка рыба. Глобально подпорченные утратой памяти нервы намекали, что надо бы вести более спокойный и законопослушный образ жизни.

В чем-то я был с ними согласен.

Включив фонарь, я обнаружил, что нахожусь в спальне. Кровать оказалась аккуратно заправлена, а обстановка выглядела до того аскетической, что можно было подумать, что я нахожусь в одиночной казарме.

Начать поиски можно было и отсюда.

Осложнялось все тем, что я не знал, что именно ищу. Мне подошло бы что угодно, могущее пролить свет на личность Александра Мак-Нила и на то, почему он оказался на Земекисе.

Поэтому я перетряхнул кровать, заглянул в ящики небольшого столика и в стенной шкаф. Ничего интересного, кроме вещей и пыли, я там не нашел. Пришлось выходить в коридор.

Нарисованный светящейся краской контур расположился у самой двери. В стене и косяках остались маленькие проплавленные следы. Изучив их хорошенько, я вытащил собственный пистолет (аккумулятор которого зарядил в гостинице) и облегченно вздохнул.

Профессора убили явно не из него.

Хотя кто мог помешать мне избавиться от использованного оружия?

Отругав себя за паранойю, я продолжил осмотр. На втором этаже обнаружилась комната, отведенная под гардероб и еще пара спален, таких заброшенных, что в них становилось грустно.

Лестница, ведущая на первый этаж, оказалась до ужаса скрипучей. Ступая по ней, я ощущал себя демоном, топчущим души грешников. Души стонали страстно и громогласно.

В прихожей не было ничего, кроме вешалки, стойки для ботинок и большого зеркала. На всякий случай я попытался заглянуть за него, но вделанное в стену зеркало взял бы разве что лом.

Пришлось продолжить обыск в других местах.

В гостиной мое внимание привлекли развешенные на стенах голографии. Большая часть из них изображала крупного светловолосого мужчину с усами, похожего скорее на борца, чем на профессора.