Поцелуй во времени - Алекс Флинн Страница 5

Он покраснел и опустил глаза.

— Ваше высочество, я не хотел вас оскорбить, но я так думаю. Это платье будет замечательно сидеть на вас, как и любое платье, которое вы надеваете.

Была бы я девчонкой-простолюдинкой, могла бы кокетничать с таким парнем, и никакая госпожа Брук не зудела бы под ухом со своими приличиями. А еще лучше — была бы я этим парнем. Совсем мальчишка, а уже ездит по далеким странам. И учится шить платья. А я ведь ничего не умею. За все эти годы не сделала ничего полезного. Можно сказать, вообще ничего не сделала, если не считать дурацких занятий вроде рисования цветов. Чтобы научить меня рисованию, отец нанял известного художника, синьора Маратти. Намалеванные мною цветы отец повесил у себя в спальне, где их больше никто не видит. Или быть принцессой — и есть мое главное занятие?

Я кивнула парню и с неохотой повернулась к старому портному:

— Ваше платье я надену сегодня, на торжественный пир. Если дамам из придворной знати оно понравится, я скажу им, кто его шил.

Я повернулась и пошла к двери. Портной кланялся, а подмастерье застыл на месте. Он смотрел на меня во все глаза, завороженный моей красотой. Я ощутила незнакомую прежде дрожь в руках. Конечно же, этого парня поразила моя красота, но мне понравилось, как он на меня смотрит. Может, когда я встречу своего принца, у меня тоже от волнения задрожат руки? Может, выйти замуж — не такое уж плохое занятие?

Я прошла еще пять комнат, еще десять, но нигде не нашла платья, которое мне бы захотелось надеть и не снимать. Казалось бы, неужели так сложно сшить платье на красивую и грациозную принцессу вроде меня? Увы, даже лучшие портные мира с этим не справились. Я вздохнула. Наверное, придется надеть на бал зеленое платье портного-англичанина.

Незаметно для себя я очутилась в конце коридора и вдруг поняла, что в этой части замка еще никогда не бывала. Удивительно. Большинство здешних комнат пустовало, но это не помешало бы нормальному ребенку обследовать их все. Увы, я была ненормальным ребенком, а госпожа Брук ни за что не пошла бы со мной по пустым и пыльным комнатам.

В конце коридора я обнаружила дверь, ведущую на лесенку. Лесенка, как и комнаты, была мне незнакома. Обычно я поднималась на четвертый этаж по другим лестницам. Возможно, это лестница для слуг. Я взглянула на чертеж госпожи Брук, но не нашла на нем ни этих комнат, ни лестницы. Их отсутствие означало, что мне там делать нечего и ходить туда не следует. Но сейчас я сама решала, куда мне идти. Мне захотелось подняться по лестнице, а потом съехать вниз по перилам. Тут я вспомнила, что отведенное мне время заканчивается. Если я опоздаю, госпожа Брук отправится меня искать, и тогда мне придется выслушать свежую порцию наставлений.

Я повернулась и побрела назад. И вдруг услышала песню:

Парень девушку любил,

Хей-хей, любил, хо-хо, любил,

Вот так ее любил.

«Парень девушку любил», — мысленно повторила я.

Весной в лугах он с ней бродил,

Хей-хей, бродил, хо-хо, бродил.

Пела какая-то женщина. Зачарованная песней, я незаметно для себя стала подниматься по ступенькам узкой винтовой лесенки.

Над ними птичий хор звенел

И о любви им песни пел.

Как хорошо весь день-деньской в лугах бродить весной.

Я остановилась возле открытой двери. Здесь не могло и не должно было быть никакого портного. Я прошла все двадцать пять комнат. Вместо портного я увидела старуху, сидевшую на простой деревянной скамье. Старуха была чем-то занята. Но меня поразило не это, а окружавшие ее платья. Их было гораздо больше двадцати. И какого цвета! Цвет каждого платья в точности совпадал с цветом моих глаз.

— Какая красота! — воскликнула я и вбежала в комнату.

— Добрый день, ваше высочество.

Старуха с заметным трудом поднялась со скамьи и попыталась сделать реверанс.

— Не надо церемоний! — возразила я, понимая, насколько она стара.

— Это моя обязанность. Вы — принцесса, и я должна выказать вам свое почтение. Небрежение, как известно, дорого стоит.

Она почти распласталась на полу. Сколько же времени ей понадобится, чтобы встать?

— Благодарю, достаточно, — сказала я.

Как жаль, что госпожа Брук хотя бы на секунду не видела этой сцены. Она бы убедилась, что я выполняю ее указания и не пререкаюсь со старшими.

Пока старуха, кряхтя, вставала, я рассматривала платья. Они были самых разнообразных фасонов, сшитые из атласа, бархата, плюша и каких-то легких тканей, названия которых я не знала. Последние особенно мне понравились. Даже кружева не раздражали. Когда я надену такое платье, кружева будут парить рядом, словно стайка бабочек.

Наконец старуха встала и приковыляла ко мне.

— Желаете выбрать одно из них? — спросила она.

Платья поглотили все мое внимание, и я почти забыла о ней.

— Я выбираю все. Они все просто чудо.

Старуха радостно засмеялась.

— Я польщена вашим выбором и вашим вкусом. Ваш отец наприглашал иноземных портных. А я здешняя. Вас, ваше высочество, знаю с самого раннего возраста и смею думать, что лучше любого иноземца соображаю, как и чем угодить своей принцессе.

— Конечно, — пробормотала я и стала вспоминать, видела ли когда-нибудь эту старуху.

Может, и видела, на одной из церемоний. Ничем особенным она не выделялась. Старуха как старуха. Вот только глаза. У большинства дряхлых стариков они подернуты белесой пеленой. Но глаза этой старухи были ясными и живыми. Черные, блестящие, они напоминали глаза вороны.

— А какое платье вам особенно понравилось? — спросила старуха.

— Вот это, — ответила я, указывая на платье из воздушной ткани. — В нем я могла бы соперничать с феями!

— И мне тоже оно нравится больше всех. Ваше высочество, вы не возражаете, если я снова сяду? Знаю, что это неучтиво, но я весьма стара, и мои колени уже не те, что в юности. А в вашем возрасте я очень любила танцевать на балах.

— Садитесь, не стойте.

Меня переполняла благодарность к незнакомой старухе, понимавшей меня лучше, чем родители и эта зануда госпожа Брук. Я подошла к воздушному платью. Старуха уселась на скамью и занялась рукоделием. Наверное, это называлось так. В руке она держала предмет, похожий на детскую юлу. Только «юла» была покрыта шерстью темно-розового цвета.

— Что это у вас? — спросила я.

— Кудель. Я сама готовлю себе нитки для шитья. Желаете попробовать?

Шитье? Я подошла к ней и рассмотрела неизвестный мне предмет. Деревянная спица крепилась к такой же деревянной колобашке, только сделанной из другой породы дерева. Крючок не позволял нитке соскальзывать. Она наматывалась на «юлу», откуда ее потом можно было сматывать, вдевать в иголку и шить. Старуха еще не всю кудель успела превратить в нитки.